Пайк подождал, пока Фрэнк выберется из лимузина. На вид Фрэнку Гарсиа было лет сто. Смуглая кожа его походила на древесную кору, волосы отливали серебром. Он был слаб, однако все еще мог передвигаться на своих двоих, если кто-нибудь придерживал его под руку.

При виде Пайка лицо Фрэнка расплылось в улыбке, а когда Пайк приблизился к старику, тот цепко взял его за руку:

— Здравствуй, сердце мое.

Пайк обнял его, потом отступил на шаг:

— Карлос в доме?

— Аббот поговорил с людьми, которые смогли привезти его сюда. Зачем — Карлос не знает. Я подумал, что так будет лучше. Так он не сможет предупредить Ванича.

Аббот Монтойа был правой рукой и поверенным Фрэнка. Телохранитель и шофер взяли Фрэнка под руки, и все четверо начали подниматься, примеряясь к шагу старика, по дорожке к дому. Дверь дома отворилась, на пороге появился крепкий мужчина лет сорока с лишним — малорослый, но широкий в плечах, с грудью борца и тонкими ногами. Круглое лицо его усеивали оспины — так густо, что оно походило на ананас; руки были покрыты татуировками и шрамами. Он осмотрел Пайка, потом взглянул на старика и распахнул дверь пошире:

— Добро пожаловать в мой дом, сэр. Я Альдо Саэнс. Моя мать была женой двоюродного брата мистера Монтойа.

Фрэнк пожал ему руку:

— Спасибо, мистер Саэнс. Вы оказали мне большую честь.

Пайк прошел следом за Фрэнком в маленькую гостиную со старой, но чистой, содержащейся в образцовом порядке мебелью. Дом был семейным — висевшее на стене распятие окружали фотографии детей и взрослых, в том числе и молодого человека в форме морского пехотинца.

В комнате гостей ожидали шестеро мужчин. Едва Пайк вошел, их взгляды устремились на него, причем двое из шестерых явно нервничали.

Саэнс нетерпеливо махнул рукой:

— Кресло. Быстро.

Один из мужчин тут же притащил из столовой кресло для Фрэнка.

Фрэнк сказал:

— Прошу всех сесть. Не позволяйте старику держать вас на ногах. Позвольте представиться — я Фрэнк Гарсиа. И познакомьтесь с моим другом. — Фрэнк поманил к себе Пайка, сжал ему руку. — Когда я потерял дочь — когда ее убили, — этот человек нашел скота, отнявшего ее жизнь. И с тех пор он — часть моего сердца. Он для меня как сын. Тот, кто помогает ему, помогает мне. Я хочу, чтобы вы знали это. А теперь можем ли мы поговорить с мистером Марото?

Саэнс указал на одного из шестерых. Марото был человеком еще молодым, лет тридцати с небольшим, и выглядел он явно встревоженным. Прийти сюда ему приказали очень авторитетные люди — люди, которые могли без малейших колебаний оборвать его жизнь.

— Карлос Марото из «Мары Салватручи»? — спросил Фрэнк.

Взгляд Марото обежал комнату. Пайк видел: ему страшно, однако он готов драться, если придется.

— Да, — ответил Марото.

Фрэнк снова стиснул руку Пайку:

— Этот человек, он сын моего сердца, и он хочет спросить тебя кое о чем. Здесь, перед другими людьми нашего дома. Позволь мне сказать тебе, что я понимаю, насколько серьезны эти вопросы, они могут оказаться связанными с очень крепкими деловыми отношениями между отдельными людьми и целыми группами. Вопросы, которые мы тебе зададим, будут заданы не с легким сердцем.

Старик отпустил руку Пайка и повел ладонью по воздуху:

— Спрашивай.

Пайк взглянул Марото в глаза:

— Где я могу найти Хали Ванича?

Марото прищурился и неторопливо покачал головой:

— Понятия не имею. А кто это?

Пайк вынул из кармана фотографию Ванича, протянул ее Марото. Тот фотографию не принял, и это сказало Пайку, что Марото Ванича знает.