|
К тому же русские дружинники, как заметил Томас, всегда лучше вооружены и обучены: дает о себе знать оседлость. Олег нагнулся, взял из руки убитого дружинника длинный тяжелый меч. На вопросительный взгляд Томаса, нехотя буркнул: - Боюсь, пригодится. Они видели испуганные лица, что украдкой провожали их взглядами из-за наглухо закрытых ставень, но на улицах было пусто. Томас удивился, потом встревожился. Под копытами хрустела посуда, дорогу порой загораживали столы, лавки. - Но где же люди? - Вот, - указал Олег. - А где живые? - Грабят дома бояр. Здесь им делать нечего, тут одна голытьба. Ближе к середине города гарью запахло сильнее. Оттуда доносились крики, но оружие не звенело, да и крики были вялые, хотя ругань лилась отборная. Олег намерился свернуть, заприметил дорогу, что выводила из города в обход площади. Томас же сказал бодро: - Давай посмотрим? - Драк не видывал? - Просто приятно видеть, когда бьют не тебя, а других. - Да, это непривычно. Все-таки Олег свернул в боковую улочку, и она, к радости Томаса, вывела на городскую площадь. По ту сторону блестела маковкой небольшая церквушка. Десятка два воинов в халатах стояли с луками в руках, еще с десяток под грозные крики десятника лупили окованным бревном в двери. Лучники по одному пятились, исчезали. Грабить приятнее, чем драться. Обидно к тому же сложить голову, когда пришел наконец сладостный миг победителя. Все женщины побежденного города - твои, все вещи - твои. Сладостен и восхитителен миг полной власти, когда ты хозяин над побежденными женщинами, когда ты бог, абсолютный властелин! Только ради этих минут и стоит ходить в изнурительнейшие походы, глотать пыль из-под копыт, получать удары, сжиматься в смертном страхе при виде разъяренных людей и блестящих мечей... - Эти спасутся, - сказал Олег с некоторым облегчением. - В церкви? - А что, не веришь в защиту христианского бога? - Ну... он может помочь по-другому... гм... взять их души себе, все-таки невинно убиенные... - Да нет, просто церкви строят, как крепости. Стены из каменных глыб, видишь? Томас с сомнением покачал головой. - А двери? Их все-таки вышибут. - Не обязательно. Этим грабить хочется, а не драться. Уже по одному разбегаются. Боятся, что без них самое лучшее разберут. - Не думаю, - сказал Томас. - Вон тот, упрямый, один может разбить двери. - У защитников и на этот случай есть два выхода. Один - дать отпор, они могут еще и победить, половцы уже разбрелись, сейчас перепьются, а второй выход - в самом деле выход за город. Через подземный ход. - Откуда знаешь? - Всегда роют, - ответил Олег хладнокровно. - А то и два в разные стороны. Томас проследил за взглядом калики, вздрогнул. На другом конце площади кучка половцев поставила деревянный крест и привязывала к нему женщину. С нее сорвали платок, что уже считалось позором на Руси, ветер растрепал длинные неопрятные волосы. Подъехали трое всадников в богатых одеждах. На помосте стоял голый до пояса половец. В руке его покачивался, как змея перед броском, длинный кривой меч с расширяющимся лезвием. Один из всадников что-то крикнул гортанно, указал на женщину. Пешие спешно начали бросать поленья и хворост к ногам женщины. - Пресвятая Дева Мария! - ахнул Томас. - Они ж сожгут девку! - Степняки, - буркнул Олег. |
