Справа — там, где дорога расширялась и переходила во дворик заправочной станции, ряд вертикально поставленных черныхгофрированных пятидесятигаллонных бочек из-под бензина полностью перегораживал пространство между полицейской машиной и первым рядом заправочных колонок, тянувшихся вдоль дороги.

Все это я разглядел за четыре-пять секунд, которые потребовались мне, чтобы резко сбавить скорость с семидесяти до тридцати миль в час, тормоза взвизгнули, и на шоссе остались дымящиеся черные следы шин. Увидел я и полицейских. Один из них полуприсел за капотом полицейской машины, голова и плечо другого возвышались над багажником. Оба были вооружены револьверами. Третий почти спрятался за ближайшей заправочной колонкой, но он не прятал своего оружия — самого грозного из всех средств ближнего боя: ружья двадцатого калибра с обрезанным стволом.

Мы ехали уже со скоростью двадцать миль в час и находились ярдах в сорока от заграждения. Полицейские, нацелив револьверы мне в голову, встали и начали выходить из укрытий. Тут я краешком глаза заметил, что девушка взялась за дверную ручку и приготовилась выпрыгнуть из машины. Я ничего не сказал, лишь наклонился, схватил ее за руку и так сильно рванул к себе, что она закричала от боли. В то же самое мгновение я схватил ее за плечи, прикрылся ею, чтобы полицейские не осмелились стрелять, и выжал до отказа педаль газа.

— Сумасшедший, мы разобьемся! — Долю секунды она смотрела на быстро приближавшийся ряд пятидесятигаллонных бочек, а затем с криком уткнулась лицом в мою грудь, впившись ногтями мне в плечи.

Мы врезались во вторую слева бочку. Подсознательно я еще крепче прижал девушку к себе, уперся в руль и приготовился к страшному удару, который бросит меня на руль или выбросит через лобовое стекло, когда пятисотфунтовая бочка срежет болты крепления и двигатель окажется в салоне. Но страшного удара не последовало, раздался лишь скрежет металла, и бочка взлетела в воздух. На мгновение я оцепенел, решив, что она перелетит через капот, пробьет лобовое стекло и размажет нас по сиденьям.

Свободной рукой я резко вывернул руль влево; бочка прокатилась но правому крылу и пропала из виду. Вывернув руль вправо, я выехал на дорогу. Бочка оказалась пустой, и никто не стрелял.

Девушка медленно подняла голову, посмотрела через мое плечо на оставшееся позади заграждение, затем уставилась на меня. Руки ее все так же сильно сжимали мои плечи, но она не осознавала этого.

— Вы — сумасшедший. — Из-за нараставшего рева двигателя я едва слышал ее хриплый шепот. — Вы — сумасшедший, точно сумасшедший, самый сумасшедший из всех сумасшедших.

Может, раньше она и не боялась, но теперь она точно испытывала ужас.

— Отодвиньтесь, леди, — попросил я. — Вы загораживаете мне обзор.

Она немного отодвинулась, может, дюймов на шесть, но все еще продолжала с ужасом смотреть на меня. Ее всю колотило. — Вы — сумасшедший, — повторила она. — Пожалуйста... пожалуйста, отпустите меня.

— Я не сумасшедший. — Я попеременно смотрел то вперед, то в зеркало заднего вида. — Я соображаю, мисс Рутвен, и я наблюдателен. У них было всего несколько минут на подготовку заграждения, а чтобы принести со склада шесть полных бочек и вручную установить их на дороге, требуется намного больше времени. Бочка, в которую я врезался, была повернута горловиной к нам и пробки не было, значит — пустая. А что касается того, чтобы отпустить вас... боюсь, не могу терять времени. Посмотрите назад.

Она посмотрела:

— Они... они гонятся за нами.

— А вы думали, они пойдут в ресторан пить кофе?

Последние несколько минут девушка неотрывно следила за догонявшей нас машиной, но теперь она повернулась и уставилась на меня.