— Я интересуюсь не из праздного любопытства.

— Именно поэтому я и не хотел бы заниматься сплетнями. Ведь вас интересуют факты?

В самом общем виде они выглядели так.

После защиты был, как полагается, банкет. Закончился он рано, часов в одиннадцать. Потом Тихомиров поехал домой, вернее — на квартиру Рождественского. А в половине пятого сторож увидел его труп. Экспертиза установила: смерть наступила в результате падения, никаких следов борьбы, насилия на обнаружили. Правда, труп был не в лучшем виде. Все-таки шестой этаж. И в комнате все оказалось в порядке. Ничто не похищено. Ничто не свидетельствовало о насильственной смерти. И никакой записки о самоубийстве. Но зачем лезть на подоконник среди ночи? Мало ли что пьяный может натворить? Однако Тихомиров был не из тех, кто напивается до чертиков.

— Он всегда знал свою норму, — сказал Рождественский. — Стакан коньяку или бутылка сухого для такого парня чепуха. Только веселел немножко.

— Но тут банкет, особый случай.

— Я бы не назвал это банкетом. Формально диссертация не была утверждена как докторская. Поэтому все проходило скромно. Товарищеский ужин, закрепляющий определенный этап, — и только.

— Людей немного?

— Официальные лица. Старички в основном. Напиться было немыслимо.

— А женщины?

— Женщин не было.

— Даже Светланы?

— Я же сказал.

Все у него получалось логично. И сходилось с показаниями остальных…

В том числе Светланы…

— Вы присутствовали на защите, Светлана?

— Нет.

— Почему? Человек, с которым вы связываете свою жизнь, не пригласил вас на такое событие?

Ее не смутил этот вопрос:

— Он просил меня не приходить.

— Вот как!

— Он сказал, что защита ответственная и ему нужно быть очень собранным. Он сказал: "Если я увижу тебя в аудитории, я буду думать о тебе больше, чем о диссертации, и эти старики меня на чем-нибудь поймают".

Что ж, и здесь была какая-то логика.

— Простите, и больше вы не видели Тихомирова?

— Нет.

Пауза.

— Только говорила с ним по телефону.

— О чем?

— Он позвонил из ресторана. Сказал о своем успехе, что ужин скоро кончится… и звал приехать к нему.

— На квартиру Рождественского?

— Да. Но я не поехала.

— Почему?

— Что вы? Ночью, одна, в чужую квартиру?

— А куда он звонил вам?

— В общежитие.

— По общему телефону?

— Да.

— Ваш разговор кто-нибудь слышал?

— А то нет! Вы нашего Цербера не знаете. Мы так вахтершу зовем. Она слышит, кто что думает, не то что говорит по телефону.

— А не носил ли разговор характер ссоры? Не мог он вывести вашего жениха из себя?

— Что вы? Антон был так счастлив!

— Но ваш отказ…

— Я ведь отказалась не потому, что не хотела его видеть.

— Конечно. Вы просто сочли такую встречу не совсем удобной?

— Именно. И он понял меня.

— Не помните, Игорь Анатольевич, звонил кому-нибудь Тихомиров из ресторана?

Ответ не сразу.

— Кажется, звонил. Да, да, звонил.

— Не знаете, кому?

— Светлане.

— О чем они говорили?

— Я не подслушиваю чужие разговоры.

— Простите. Но вы последний, кто видел Тихомирова живым, поэтому ваши сведения особенно важны.

— Я рассказываю все, что знаю, а чего не знаю — рассказывать не считаю возможным.

— Это правильно, конечно. Итак, после банкета или небольшого ужина, как вы его назвали, Тихомиров отправился на вашу квартиру.