— А какого духа мы позовем? — спросила Сейдж.

— Самого храброго, — ответил он. — Это магическое имя, оно тебя оградит от любого зла. Если ты его произнесешь, никто тебя не сможет обидеть.

И в памяти Сейдж всплыло имя — индейское имя, которое часто повторяла мама.

— Какое имя? — прошептала она.

— Вашаки, — сказал Дэвид, затем повторил его еще раз, уже громче.

Глаза у Сейдж затуманились от слез. Неведомо откуда к ней пришло еще одно воспоминание: дорожная пыль и четыре крохотные ножки — ее и брата, и голоса отца и матери, рассказывающие об индейском вожде, чье имя означает «храбрость».

— Боже мой! Джейк!

— Что? — Дэвид не мог понять, что происходит.

— Неужели это возможно? — Слезы катились у нее по щекам. — Мне кажется, ты — мой брат.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Джеймс поднялся еще до рассвета. Иссиня-черное небо было усыпано яркими звездами. Ночью температура резко упала, и мокрый снег превратился в крепкий лед. Зная, что коровам его не пробить, Джеймс пошел седлать лошадь — надо ехать разбивать лед, чтобы скот мог добраться до травы.

В конюшне он увидел Дейзи, которая чистила Скаут.

— Ты рано встала.

— Я почти не спала.

— Из-за метели?

Она кивнула, и он заметил круги у нее под глазами.

— Я почти всю ночь молилась за Сейдж.

— Мы могли бы помолиться вместе.

Дейзи поморщилась, как от боли.

— Я привыкла делать это одна.

— Я тоже. — Джеймс обошел кобылу и увидел, что Дейзи уже приготовила седло и уздечку. — Ты что, решила прогуляться верхом?

— Да. Мне невыносимо сидеть дома. Я чуть с ума не схожу. Хочу доехать до шоссе, может, встречу ее по дороге.

— Снег за ночь покрылся льдом, — сказал он. — Не думаю, что тебе стоит ехать. Это небезопасно.

— А Сейдж, по-твоему, ничего не грозит?

Они оседлали лошадей. Джеймс протянул Дейзи теплую куртку, другую надел на себя, и они тронулись в путь.

Начинало светать, звезды постепенно гасли. Сидя в седле, Дейзи понемногу успокаивалась. Чтобы не обморозить лицо, она по глаза замоталась шарфом.

Все вокруг было белым от снега. Справа расстилалось Хрустальное озеро, уже затянутое льдом. Но на его поверхности, обычно ровной и гладкой, были видны какие-то бугорки.

— Посмотри, — тихо сказал Джеймс.

— Куда?

— Вон туда. — Он показал на озеро. Лошади стояли смирно, от их морд шел белый пар. Дейзи, прищурившись, глядела на странные бугорки на льду и ничего не понимала.

— Что это?

Джеймс придерживал лошадей, боясь, что они раньше времени вспугнут птиц. Сердце его колотилось от волнения. За долгие годы жизни на ранчо он много раз наблюдал эту картину и всякий раз мечтал показать ее Дейзи.

— Ты веришь в предзнаменования?

— Ты сам знаешь, что да. — Рот у нее был закрыт шарфом, но по ее взгляду он догадался, что она улыбается.

— Какой тотем у индейцев символизирует брак?

— Наш знакомый шаман говорил, что у шошонов это дикие гуси. Они выбирают пару на всю жизнь.

— А если сейчас здесь появятся дикие гуси, ты обещаешь снова выйти за меня замуж? — спросил Джеймс.

Дейзи промолчала, но ее глаза продолжали улыбаться. Солнце быстро поднималось из-за горизонта, заливая заснеженную землю розовым светом. Он решил, что пора.

Пустив коня галопом, он понесся к озеру, размахивая руками и крича во весь голос:

— Эй! Эге-гей!

Бугорки на льду зашевелились.