— То есть в уровни вы не верите? — нахмурился магистр.

— Нет, — честно признался Шардаш. — Мир един и неделим. Здесь же мы имеем дело с модификацией элементов. Использовали кулон Хорта? Ещё добавлена иллюзия, качественная и прочная. Видите ли, учитель, оборотень немного иначе воспринимает пространство и…

— … и слишком самонадеян, — закончил фразу магистр. — Скажите ещё, что постигли истину! Нет, Тревеус, то, что вы принимаете за небо, им не является, хотя и воздух. Жаль, нет дракона, а то бы вы поняли свою ошибку. Но это уже научный диспут, а мы здесь с иной целью.

Асварус выпрямился и коснулся кристалла пальцами, будто пробежал по струнам. Камень издал низкий звук, ему отозвались другие, и вскоре долина наполнилась звуками музыки, самой странной и волшебной музыки, которую только доводилось слышать Мериам.

Шардаш тоже замолчал, замер, вслушиваясь в мелодию. Он различал, как рождается звук, как рвётся из недр кристалла наружу, как выплёскивается в пространство, сливаясь с десятками себе подобных. И не одного похожего, все такие разные, но складывающиеся в гармонию.

— Это песня камня, — пояснил магистр, когда мелодия стихла. — Так кристаллы разговаривают с нами.

— А если я к ним прикоснусь, то они промолчат?

Мериам приблизилась к кристаллу горного хрусталя и робко потянулась к нему. Ладонь, вопреки логике, коснулась не холодной, а тёплой поверхности. Адептке показалось, будто рука тонет в водном потоке, что её засасывает внутрь.

— Если примут, поговорят. Они капризные! — рассмеялся магистр и посоветовал: — А вы погладьте их, что-нибудь ласковее скажите.

Шардаш предложил не экспериментировать, но Асварус убедилл в безопасности общения с кристаллами. Профессор покачал головой и, обращаясь к жене, вполголоса заметил, нежные слова шептать лучше ему. Мериам улыбнулась и пообещала почесать за ушком.

Задумавшись, адептка погладила камень и прошептала, какой он красивый — будто слеза единорога. В ответ кристалл заискрился, окутал Мериам свечением и издал троекратный короткий высокий звук. Магистр знаками показал, всё в порядке, и адептка коснулась кристалла второй рукой, прошлась по острым граням — и хрусталь запел.

На этот раз песня исполнялась в четыре голоса: отозвались только соседние камни, но Мериам понравилось. Она бы слушала и слушала, но её испугал Шардаш. Он сел, скрывшись в тумане.

Мериам вскрикнула, отдёрнула руки, и песня оборвалась.

— Там не водятся василиски, а просто земля, — рассмеялся Асварус и тоже утонул в густой молочной пелене.

Адептка осталась одна, испуганно озираясь по сторонам. Вокруг были только кристаллы и вдалеке — чахлое деревце.

— Не трусь, тут полным-полно цветов, тепло и уютно, — послышался голос Шардаша. — Присоединяйся.

Мериам с опаской сунула руку в туман и тут же вытащила. Потом зажмурилась и нырнула, будто окунаясь в прохладную воду.

Странно, она не умерла, хотя минуту назад мысленно попрощалась с жизнью.

Пока Мериам удивлённо оглядывалась, мужчины смеялись: таким потешным показалось им выражение её лица. Они сидели на сочной изумрудной траве, примяв ярко-синие колокольчики. Чуть поодаль, ближе к Мериам, розовели мелкие дикие гвоздики, а дальше, между кристаллами, раскинулось поле полыхающих маков.

Странно, дышать оказалось совсем не тяжело, а туман не мешал видеть и слышать.

Не веря, что это не сон, Мериам ущипнула себя и потрогала листья гвоздик — настоящие.

— Ой, бабочка! — ахнула адептка, когда ей на руку приземлился махаон.

Лапки насекомого щекотали кожу, а лазоревые пятна на крыльях завораживали взгляд.