— Не Империя — уже славно, — пробормотал Магистр магии. — Полагаю, коридор ведёт в дом хозяина той парочки. Господин Шардаш, ваша очередь. Запахи иногда говорят больше зрения.

Профессор и без указания свыше уже обнюхивал стены и пол. Выводами пока не делился, лишь попросил разрешения сменить облик, на всякий случай добавив — противооборотное зелье он бросил пить только на время каникул.

Граф Саамат дал разрешение, и вскоре серебристый зверь закрутился по коридору, порыкивая и пофыркивая. Маги предусмотрительно не двигались и не делали резких движений: мало ли, как отреагирует оборотень?

Когда Шардаш в облике зверя скрылся из виду, Крегс озвучил вертевшуюся на языке мысль — позвать Ловцов. Они привыкли иметь дело с неуловимым, могли помочь отыскать обращённых. Граф Саамат идею одобрил и тут же связался с командиром грозы духов и домовых. Тот сию же минуту отрядил людей на поиски.

Савертин во время разговора уселся на пол и с увлечением чертил кончиком волшебной палочкой треугольники, закорючки, прямые и ломаные линии. Если бы мог, рабочий инструмент мага наверняка воспротивился бы столь небрежному обращению: Хлодий выводил символы ребром палочки, предварительно измазав её в чернилах.

Магистр магии укорил его — Савертин лишь отмахнулся, заверив, что делает так не в первый и не в последний раз.

Наконец Хлодий закончил и с удовлетворением осмотрел работу.

Взмах руки — и начертанные на полу символы исчезли.

— Всё, — обернулся Савертин к остальным магам, — ловушка захлопнулась. Если коридором воспользуются вновь, выбраться не смогут, застынут в межпространстве. Сейчас проклятие добавлю для верности — мало ли, вдруг мои чары раскусят? Вам какое, милорд — разум и тело для допроса сохранять или?..

— Или, — жёстко ответил Магистр магии. — Такие показаний не дают.

Хлодий кивнул, задумался и на одном дыхании, умело варьируя интонации, наложил проклятие «Чёрная рука» на весь участок стены с картиной, от пола до потолка. Оказавшийся в зоне его действия, то есть открывший пространственный коридор, человек или нечеловек умер бы от удушья, при этом на шее остались бы чёрные следы — будто от пальцев.

В конце коридора показался Шардаш. Он зарычал, привлекая внимание, и вновь скрылся из виду. Маги со всех ног поспешили за ним.

Шардаш замер перед изножьем кровати в роскошно отделанной спальне: герцог Серано постарался, чтобы убранство комнат замка не уступало дворцовым. Судя по опрокинутому креслу и оборванному балдахину, комната стала ареной борьбы.

«Страден», — одними губами прошептал граф Саамат. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, кто занимал спальню. Королевская аура за столько лет стала знакома до мельчайших подробностей, Магистр магии узнал бы её из тысяч, по любому клочку.

Он смело, игнорируя щерившегося оборотня — граф Саамат нарушил его личное пространство, — подошёл к кровати и осмотрел воздух над ней.

— Не трудитесь: короля здесь нет, — сообщил Шардаш.

Он вновь обрёл человеческий облик и спешно одевался.

Савертин прищурился и недобро покосился на профессора:

— Вы ведь тёмный, стоит ли вам верить?

— А мне вам? — ответил вопросом на вопрос Шардаш.

Он ощущал враждебность, исходившую от Хлодия — единственного, кто не знал о его сущности и указе короля, даровавшего Тревеусу Шардашу право оставаться по эту сторону закона, преподавать и вести обычную жизнь. Другим членам семьи Шардаш не повезло — их по-прежнему считали нечистью, подлежавшей истреблению.