Ах, лишь одну люблю я,

         Забыв любовь земную,

         На небе Божью Мать.

         В себе я мыслить волен,

         В душе поет весна.

         Ах, часто в келье темной

         Я звал Ее с иконы

         К себе на ложе сна.

         И в час, как полночь било,

         В веселый ночи мрак

         Она как тень сходила

         И в рот сосцы струила

         Младенцу на руках.

         И, сев со мною рядом,

         Она шептала мне:

         «Смирись, моя услада,

         Мы встретимся у сада

         В небесной стороне».

    <1918>

Акростих «Рюрику Ивневу»

         Радость, как плотвица быстрая,

         Юрко светит и в воде.

         Руки могут церковь выстроить

         И кукушке и звезде.

         Кайся нивам и черемухам, –

         У живущих нет грехов.

         Из удачи зыбы промаха

         Воют только на коров.

         Не зови себя разбойником,

         Если ж чист, так падай в грязь.

         Верь – теленку из подойника

         Улыбается карась.

    Утро, 21 января 1919

«В час, когда ночь воткнет…»

         В час, когда ночь воткнет

         Луну на черный палец, —

         Ах, о ком? Ах, кому поет

         Про любовь соловей-мерзавец?

         Разве можно теперь любить,

         Когда в сердце стирают зверя?

         Мы идем, мы идем продолбить

         Новые двери.

         К черту чувства. Слова в навоз,

         Только образ и мощь порыва!

         Что нам солнце? Весь звездный обоз —

         Золотая струя коллектива.