Но не любили мы

         Продажных торгашей.

         Планета, милая, —

         Катись, гуляй и пей.

         Мы рифмы старые

         Раз сорок повторим.

         Пускать сумеем

         Гоголя и дым.

         Но все же были мы

         Всегда одни.

         Мой милый друг,

         Не сетуй, не кляни!

         Вот умер Брюсов,

         Но помрем и мы, —

         Не выпросить нам дней

         Из нищенской сумы.

         Но крепко вцапались

         Мы в нищую суму.

         Валерий Яклевич!

         Мир праху твоему!

    <1924>

«Заря Востока»

         Так грустно на земле,

         Как будто бы в квартире,

         В которой год не мыли, не мели.

         Какую-то хреновину в сем мире

         Большевики нарочно завели.

         Из книг мелькает лермонтовский парус,

         А в голове паршивый сэр Керзон.

         «Мне скучно, бес!» —

         «Что делать, Фауст?»

         Таков предел вам, значит, положен.

         Ирония! Вези меня! Вези!

         Рязанским мужиком прищуривая око,

         Куда ни заверни – все сходятся стези

         В редакции «Зари Востока».

         Приятно видеть вас, товарищ Лившиц,

         Как в озеро, смотреть вам в добрые глаза,

         Но, в гранки мокрые вцепившись,

         Засекретарился у вас Кара-Мурза.

         И Ахобадзе!.. Други, будьте глухи,

         Не приходите в трепет, ни в восторг, —

         Финансовый маэстро Лопатухин

         Пускается со мной за строчки в торг.

         Подохнуть можно от незримой скуки.