Как ты любишь долы, так бы труд любил.

         Ты ли деревенским, ты ль крестьянским не был?

         Размахнись косою, покажи свой пыл».

         Ах, перо – не грабли, ах, коса – не ручка, —

         Но косой выводят строчки хоть куда.

         Под весенним солнцем, под весенней тучкой

         Их читают люди всякие года.

         К черту я снимаю свой костюм английский.

         Что же, дайте косу, я вам покажу —

         Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий,

         Памятью деревни я ль не дорожу?

         Нипочем мне ямы, нипочем мне кочки.

         Хорошо косою в утренний туман

         Выводить по долам травяные строчки,

         Чтобы их читали лошадь и баран.

         В этих строчках – песня, в этих строчках – слово.

         Потому и рад я в думах ни о ком,

         Что читать их может каждая корова,

         Отдавая плату теплым молоком.

    <1925>

«Тихий ветер. Вечер сине-хмурый…»

         Тихий ветер. Вечер сине-хмурый.

         Я смотрю широкими глазами.

         В Персии такие ж точно куры,

         Как у нас в соломенной Рязани.

         Тот же месяц, только чуть пошире,

         Чуть желтее и с другого края.

         Мы с тобою любим в этом мире

         Одинаково со всеми, дорогая.

         Ночи теплые, – не в воле я, не в силах,

         Не могу не прославлять, не петь их.

         Так же девушки здесь обнимают милых

         До вторых до петухов, до третьих.

         Ах, любовь! Она ведь всем знакома,

          Это чувство знают даже кошки,

         Только я с отчизной и без дома

         От нее сбираю скромно крошки.

         Счастья нет. Но горевать не буду —

         Есть везде родные сердцу куры,

         Для меня рассеяны повсюду

         Молодые чувственные дуры.