— Что еще тебе сыграть? — спросил Вари, покончив с Вивальди.

Мысли Мэри были далеко, и она даже не сразу обратила внимание, что Вари перестал играть.

— Я полагаюсь на твой вкус, Вари.

Мальчик снова приложил скрипку к плечу и заиграл какую-то заунывную мелодию. Мэри не могла понять, кто это написал. Она предпочитала оптимистичную музыку.

— Пойду приведу Ника, — сказала Мэри. — Уверена, ему будет приятно послушать твою игру.

После этих слов воодушевление Вари как-то подутихло.

— Мне отвратителен Херши.

— Ты должен научиться любить его, — посоветовала Мэри.

— У него грязное лицо, и мне не нравятся его глаза.

— Он наполовину японец. Нельзя относиться к людям предвзято только потому, что у них азиатские глаза.

Вари ничего не ответил. Он еще некоторое время задумчиво поводил смычком, а потом спросил:

— Почему ты хочешь, чтобы он все время был рядом? Он же ничего не умеет. Он не такой, как я или кое-кто еще здесь.

Мэри ничего не смогла на это возразить — Ник действительно был обыкновенным призраком. Но, с другой стороны, какая разница, умел он делать что-то выдающееся или нет? Почему бы ему просто не быть таким, каким ему суждено быть?

Она встала и подошла к одному из окон на западной стороне здания. Был полдень, погода ясная, и она могла видеть Нью-Джерси на противоположном берегу Гудзона, и лишь далекий горизонт терялся в легкой дымке.

Мир стал таким маленьким для тех, кто живет в нем сейчас. На самолете можно перелететь через всю страну в считанные часы. Можно поговорить с человеком, находящимся в другом полушарии, нажав несколько кнопок на телефоне, который нынче даже проводом к сети не присоединен. В Стране затерянных душ все было иначе. Она представляла собой первозданный мир, населенный детьми, ставшими в каком-то смысле первобытными людьми. В ней было множество белых пятен, неизведанных пространств. Даже Мэри мало что было известно о детях, живущих вдалеке от ее импровизированного приюта. Она провела в Стране долгие годы, но редко отваживалась на исследования, так как забота о безопасности детей, находившихся на ее попечении, требовала неустанного труда, и Мэри не могла позволить себе отправиться в далекое путешествие. Раньше она жила в обнаруженном ею многоквартирном доме, перешедшем в Страну из мира живых, а затем появились башни, и это позволило Мэри расширить свое королевство. Теперь под ее крылом было больше детей, чем раньше, и все же единственным источником информации о жизни за порогом башен-близнецов оставались рассказы сыщиков, приносивших товары на продажу, да и они по большей части распространяли непроверенные слухи. Иногда Мэри нравились их рассказы, а иногда казались чудовищным вымыслом.

Вдруг в голову Мэри пришла превосходная идея. Она придумала, как дать Нику возможность найти смысл жизни и стать не просто призраком, обитающим в ее мире.

— Сыщики рассказывали мне, что мои книги попадались им даже в Чикаго, — сказала она Вари. — А это значит, что и в других городах живут дети, о которых нужно заботиться. Правильно?

Вари отложил скрипку.

— Ты думаешь уехать отсюда?

Мэри отрицательно покачала головой:

— Нет. Но это не значит, что я не могу отправить туда своего представителя. Нужен кто-то, кого я могла бы научить всему, что знаю сама. Такой человек мог бы создать филиал в другом городе, где мы никогда не были. Например, в Чикаго.

— И кого ты хочешь послать?

— Я подумала о Нике. Конечно, пройдут годы, пока я его подготовлю — десять, может, двадцать лет, но спешить, в общем, некуда.

Вари подошел ближе, посмотрел на затянутый легким туманом горизонт и повернулся к Мэри.

— Ты можешь послать меня, — сказал он.