— Я больше его не видела, — ответила Мэри. — Он провалился в центр Земли.

Мэри умолкла и стояла, не произнося больше ни слова. Так продолжалось долго. Девушка чувствовала неприятную тяжесть в том месте, где когда-то при жизни находился желудок. Во всем остальном теле, наоборот, царила странная невесомость. Призраки, живущие в Стране затерянных душ, не умеют летать, как полагают люди, но в тот момент Мэри показалось, что она вот-вот взлетит.

— Я об этом никогда и никому не рассказывала. Ни кому, даже Вари.

Ник осторожно положил руку на плечо девушки.

— Я знаю, это ужасно, видеть, как твой брат исчезает под землей, — сказал он. — Но, может быть, когда-нибудь я буду тебе братом.

Ник придвинулся к Мэри и продолжал:

— А может… как бы это сказать… В общем, возможно, я стану тебе не братом, а кем-то другим.

Наклонившись к Мэри, мальчик поцеловал ее.

Девочка стояла и не знала, как реагировать. За долгие годы, которые Мэри провела в Стране затерянных душ, мальчики время от времени пытались ее целовать, но у нее всегда хватало сил, чтобы не позволить им так обращаться с собой. Но с Ником все было иначе — у нее не возникло желания оттолкнуть его. Мэри помнила и о том, что незнакомые чувства не должны замутнять ее рассудок. Она не оттолкнула Ника, но и не ответила на его поцелуй.

— Прости, пожалуйста, — попросил он испуганно, приняв ее спокойствие за отсутствие интереса к нему.

— Не нужно просить прощения, — сказала Мэри, старательно сдерживая эмоции, скрывая их так, как скрывал ее тело плотный зеленый бархат платья с кружевным воротником.

Ник почувствовал, что она отвергает его, и чувство это после смерти оказалось ничуть не менее горьким, чем при жизни. Это все из-за шоколада, подумала Ник. Нет, наверное, из-за того, что я на год младше. О, нет, ведь я на сто лет ее младше, наверное. Ник не стал дожидаться лифта — он помчался вверх по ступеням, преодолевая две за раз. Добежав до квартиры, он укрылся внутри и тщательно запер дверь.

Нет, Ник влюбился не в первый раз. Была та девочка, с которой он сидел на естествоведении или на истории — по правде говоря, он уже не мог толком вспомнить, но это было, казалось, так давно, и все ушло безвозвратно. Здесь же, в Стране затерянных душ, ничто не проходит, и Нику захотелось сделать так, чтобы он совсем исчез — даже один раз взглянуть в глаза Мэри будет невыносимо, не говоря уж о том, чтобы встречать ее снова и снова, и так целую вечность.

Мэри, Мэри, Мэри… Ее лицо и ее имя — Ника словно заклинило на них… И вдруг мальчик понял, что в голове совсем не осталось места для другого имени, которое там должно было остаться, что бы ни случилось. То, что предсказывал этот чертов Вари, случилось — он забыл свое имя. Дети звали его Херши, но ведь это было не настоящее имя, так ведь? Его имя начиналось с Н. Нэйт. Ноэль. Норман. Оно определенно начиналось с Н!

Мэри знала, что ее плохое настроение всегда улетучивалось под звуки скрипки Вари. Он умел извлекать чудные звуки из инструмента работы Страдивари — той самой скрипки, из-за которой мальчик получил новое имя. В тот день он играл «Времена года» Вивальди, которые Мэри очень любила. Музыка была предназначена для струнного квартета, но среди трехсот двадцати детей, находившихся на попечении Мэри, Вари был единственным музыкантом, игравшим на скрипке. В хозяйстве Мэри было достаточно много музыкальных инструментов. Люди, игравшие на них, любили их, поэтому они в изобилии попадали в Страну затерянных душ. Среди них была труба, которую в мире живых переехал автобус, и пианино, упавшее с шестнадцатого этажа. Время от времени Мэри пыталась организовать оркестр, но в ее приюте до сих пор так и не нашлось достаточное количество музыкально одаренных детей, при этом желавших играть в оркестре.