Потом снова вбежала в комнату дочери,
снова припала к ее кроватке, продолжая звать на помощь. Она обняла Жанну,
она целовала ее волосы, гладила ее, умоляя ответить, сказать хоть одно
слово. Что у нее болит? Не хочет ли она давешнего лекарства? Не полегчает ли
ей от свежего воздуха? И она упорствовала в своих расспросах, страстно
стремясь услышать голос девочки.
- Скажи мне, Жанна!.. О, скажи мне, молю тебя!
Боже мой! И не знать, что делать! Такая беда - вдруг, среди ночи! Даже
света нет. Мысли Элен путались. Она продолжала разговаривать с дочерью,
задавая ей вопросы и сама же отвечая на них. Что у нее болит? Животик? Нет,
горло. Все обойдется. Главное - спокойствие. И она напрягала все силы, чтобы
сохранить присутствие духа. Но чувствовать в своих руках неподвижное,
одеревенелое тело дочери было выше ее сил, раздирало ей сердце. Она, не
отрываясь, смотрела на девочку, судорожно застывшую, бездыханную, она
пыталась здраво рассуждать, побороть потребность кричать во весь голос.
Вдруг, помимо воли, крик вырвался из ее груди.
Она пробежала через столовую и кухню, восклицая:
- Розали! Розали! Скорей доктора! Моя девочка умирает! Служанка,
спавшая в каморке за кухней, разахалась. Элен бегом вернулась в спальню. Она
топталась на месте в одной сорочке, казалось, не чувствуя холода морозной
февральской ночи. Неужели служанка даст ее дочурке умереть? Не прошло и
минуты, как Элен опять метнулась в кухню, оттуда назад в спальню. Порывисто,
ощупью она надела юбку, набросила на плечи шаль. Она опрокидывала мебель,
наполняя исступленным отчаянием комнату, только что дышавшую таким
безмятежным покоем. Затем, в ночных туфлях, и не закрывая за собой дверей,
она сбежала с четвертого этажа, убежденная, что никто, кроме нее, не сможет
привести врача.
Привратница выпустила ее. Элен очутилась на улице; в ушах у нее
звенело, мысли путались. Быстро пройдя улицу Винез, она позвонила у двери
доктора Бодена, уже и раньше лечившего Жанну. Прошла вечность. Наконец вышла
служанка и сказала, что доктор у роженицы. Элен, ошеломленная, осталась
стоять на тротуаре. В Пасси она не знала другого врача. Минуту-другую она
бесцельно шла по улице, вглядываясь в дома. Дул ледяной ветер; Элен ступала
в туфлях по рыхлому, выпавшему с вечера снегу. Она неотступно видела перед
собой дочь; мысль, что ребенок умрет по ее вине, если она тотчас не найдет
врача, терзала Элен. Она повернула обратно по улице Винез и вдруг
исступленно зазвонила в первый попавшийся ей звонок. Будь что будет, она
все-таки спросит; может быть, ей дадут адрес. Отворять не торопились. Она
снова позвонила. Легкая юбка под ветром облипала ей ноги, пряди волос
разлетались.
Наконец лакей отпер и сказал, что доктор Деберль уже в постели. Значит,
господь не оставил ее: она позвонила у двери врача! Оттолкнув лакея, Элен
вошла. |