|
У постели Жанны, в этой комнате, где еще реял ужас агонии девочки, некое целомудрие ограждало их от внезапного пробуждения чувственности; звук невинного дыхания ребенка успокаивал их. Однако по мере того как к больной возвращались силы, крепла и их любовь, все более захватывая их обоих, - и они сидели рядом, трепеща, наслаждаясь настоящим, не желая задумываться о том, что будет, когда Жанна встанет с постели и страсть их вспыхнет, свободная и здоровая. Час проходил за часом. Они баюкали друг друга редкими словами, произносимыми шепотом, чтобы не разбудить девочку. Слова эти были банальны, но они трогали их до глубины души. В тот день сердца их были исполнены нежностью. - Клянусь вам, ей гораздо лучше, - сказал доктор. - Не пройдет и двух недель, как ей можно будет сойти в сад. Элен проворно шила. - Вчера девочка опять была очень грустна, - прошептала она. - Но сегодня утром она смеялась и обещала мне быть умницей. Наступило долгое молчание. Жанна не просыпалась - ее сон веял на них безмятежным миром. Когда она спала так спокойно, они испытывали облегчение, - они безраздельно принадлежали друг другу. - Вы так давно не были в саду, - сказал Анри. - Теперь он полон цветов. - Маргаритки хороши, правда? - спросила она. - Да, клумба великолепна... Клематиты обвили вязы. Похоже на гнездо из листьев. Вновь настало молчание. Элен, перестав шить, с улыбкой посмотрела на него; одна и та же мысль блеснула им - они увидели себя гуляющими вдвоем в глубоких аллеях, где густая листва отбрасывает черную тень и дождем сыплются розы, - в тех аллеях, что рисует мечта. Анри, наклонившись к Элен, вдыхал нежный запах вербены, поднимавшийся от ее пеньюара. Шорох одеяла смутил их... - Она просыпается, - сказала, поднимая голову, Элен. Анри отстранился. Он тоже бросил взгляд в сторону постели. Теперь Жанна лежала, обняв ручками подушку и уткнувшись в нее подбородком. Лицо ее было обращено к ним, но глаза оставались закрытыми. Казалось, она вновь уснула; по-, слышалось ее медленное, ровное дыхание. - Так вы постоянно шьете? - спросил Анри, придвигаясь к Элен. - Я не могу сидеть с незанятыми руками, - отвечала она. - Это машинальная работа, она вносит порядок в мои мысли. Я целыми часами думаю все об одном и том же, не утомляясь. Он замолчал, следя за тем, как ее игла с легким, размеренным скрипом прокалывает коленкор; ему казалось, что эта нитка увлекает за собой и связывает воедино какую-то часть их жизней. Она могла бы шить так часами - он оставался бы на том же месте, слушая речь иглы, своим убаюкивающим ритмом вновь и вновь, без устали, возвращавшую их к одному и тому же слову. То было их сокровенным желанием - проводить так день за днем, в этом мирном уголке, прижавшись друг к другу, рядом со спящей девочкой, не шевелясь, чтобы не разбудить ее. |
