|
Наши женщины не воюют, а наши воины не рабы. Как видишь, мы бы не знали, что с тобой делать. Так что я тебя уверяю, чем бы ты ни занималась здесь, в Косе, ты была бы свободной. И очень богатой. Сперва Тейт удивилась, услышав в его устах такое неуклюжее сравнение. Однако вскоре передумала. Этот человек ничего не делал бесцельно. Он был откровенен с Налатаном, так как был уверен, что тот лучше отреагирует на такое обращение. Капитан понимал, что она и Конвей ставят дружбу выше богатства. Тем не менее она была почти уверена в том, что он сделал ей предложение. Тейт решила форсировать беседу. — Мы идем туда, куда нас ведет Сайла. Даже если бы мы и смогли жить в стране, где процветает рабство, я не вижу для этого никаких причин. — Все же может случиться так, что мы будем сотрудничать. — Мое братство запрещает подобное «сотрудничество», — ответил Налатан, угрюмо посмотрев на Тейт. — Братство освобождает от обета при необходимости совершения действий, идущих на пользу братству и Церкви. Налатан с удивлением посмотрел на него. — Ты знаешь наш устав? — Кос древнее, чем любое из трех братств. Мы многое знаем о вас. — Капитан снова повернулся к Тейт. — Я думаю, что мы еще вернемся к этому разговору. Он отошел в сторону. Налатан первым нарушил установившуюся после его ухода гнетущую тишину. — Это прозвучало так, как будто ты заинтересовалась его предложением, Доннаси. — Мне просто было интересно, что он предлагает и чего хочет взамен. Он коварен. Видел, что он сделал? Подразнил меня приманкой, заставил проглотить ее, а затем оставил подумать обо всем этом. Он плохой человек. Налатан был все так же угрюм. — Он Коссиар. Конвей решил вмешаться в беседу. — Почему ты так его ненавидишь? Это похоже на какие-то личные счеты. Налатан попытался уйти от ответа. Однако Конвей и Тейт продолжали расспросы. Наконец он сказал: — Я могу лишь повторить то, что слышал. Вряд ли беглые рабы стали бы восхвалять бывших хозяев. — Расскажи наконец что-нибудь, — настаивала Тейт. — Хватит намеков. — Жертвоприношения. Жертвоприношения перед битвой. Жертвоприношения морю. Они убивают рабов. Конвей опомнился первым: — Но этого не может быть! Сайла говорила, что они поддерживают официальную Церковь, а она запрещает человеческие жертвы. — Это обычай. Древняя религия. Так мне сказали. Тейт казалось, что их голоса доносятся откуда-то издалека. Она посмотрела вокруг: сочная зелень, яркие краски цветов — еще несколько мгновений назад все это казалось таким невыразимо прекрасным. И вдруг они стали ей отвратительны. Сквозь тщательно ухоженные заросли сочилось ощущение упадка. Впечатляющие раньше своей мощью стены стали угнетающими. Теперь давили на нее. Даже фонтан изменился; звук падающих брызг превратился из звонкого смеха в утомительный перестук холодного дождя. Мир, когда-то насыщенный опасностью и загадочными интригами, теперь был лишь мерзкой тюрьмой. Голос Сайлы прервал ее размышления. Тейт не заметила, как та подошла. — Бос сказал, что Капитан хотел бы видеть нас на церемонии. Около Ворот. — Зачем? — Вопрос Тейт был резким, она еще не смогла отойти от охватившего ее уныния. Сайла изумленно уставилась на нее. Ланта, стоявшая позади Жрицы Роз, ответила за нее: — Бос сказал, что это поможет нам лучше понять Кос. Это все, что мы знаем. Что-нибудь случилось? Конвей подтолкнул Налатана, и тот повторил историю о человеческих жертвоприношениях. Сайла решительно покачала головой: — Все, о чем ты говоришь, лишь слухи. Мы спросим у Капитана; если твоя история действительно правдива, то он это признает. — Мы знаем, что они держат рабов, — возразила Тейт. — Те, которых мы видели работающими на полях по дороге сюда, отнюдь не выглядели счастливыми. |
