|
Его отличали два ряда весел по обоим бортам. Остальные суда уступали ему место. На кормовом флагштоке развевался узкий голубой вымпел с желтой полосой посередине. Капитан положил Зов Бога назад в мешочек. Держа его обеими руками, он протянул его одному из стоявших в толпе позади него. Избранный вышел вперед и принял устройство. Восклицание Сайлы соединило в себе боль, неверие, позор. Одной рукой она поспешила прикрыть округлившийся рот. Остальные возмущенно зашумели. Маленький мешочек взяла Жнея. Она сразу же вновь смешалась с толпой. Черная фигура вскоре исчезла среди окруживших ее ярких цветов. К стенобою подходила следующая группа людей. Восемь воинов — по четыре спереди и сзади — несли на жердях большой ящик. — Могу поспорить, что это какое-то подношение. Тейт согласилась с Конвеем. — А идущие сзади люди, должно быть, его преподносят. Они похожи на бедных арендаторов. Сейчас, по всей видимости, в море полетит их урожай. Странно одетое сборище заняло место справа от стены. Восемь носильщиков опустили свой груз. Группа новоприбывших съежилась. Среди них было примерно поровну мужчин и женщин, а также дети всех возрастов, начиная от грудных младенцев и заканчивая уже почти взрослыми юношами. Мужчины стояли, склонив головы, исподлобья разглядывая окружающих. Плотно сжатые руки были сложены на животе. При приближении Капитана разношерстная группа отпрянула. Тейт снова вгляделась в море. Сейчас там скопились уже дюжины лодок; шныряя туда-сюда, они разрезали водную гладь. Теплый воздух раздувал тугие разноцветные паруса. Казалось, что даже темные воды залива принимают участие во всеобщем возбуждении, превращая падающие солнечные лучи в мириады сверкающих алмазов. Громовой возглас Капитана достиг расположившейся на склоне группы, вернув внимание Тейт к происходящей прямо перед ней сцене. Его слова, искаженные расстоянием и ветром, уже нельзя было различить. В предельно официальном тоне не было даже намека на выразительность. Тем не менее стоявшая за стеной неряшливая толпа съежилась, словно от удара. Бос описал на лошади полный круг и оказался прямо перед возглавляемой Сайлой группой. Отряд воинов сомкнулся за ним, повернувшись к продолжающейся церемонии спиной. Такой поворот событий заставил Тейт занервничать. Она проверила, заряжено ли ружье, и краем глаза заметила, что Конвей сделал то же самое. По слабому металлическому звуку, донесшемуся сзади, можно было предположить, что Налатан обнажил свой меч. Прочистив горло, Бос проговорил: — Сегодня вы осуждали рабство, и Капитан уверял вас, что мы беспристрастны и справедливы. Все эти рабы, толкущиеся у стенобоя, принадлежали одному человеку. Один из них убил хозяина и всю его семью, а также двух домашних рабов, угрожавших раскрыть их планы. Проявляя милосердие, Капитан дарит им их жизни. Дети останутся вместе с матерями. — И отцами? — тихо спросила Сайла. — Они будут проданы в другие руки. Такие люди подают детям плохой пример. Им найдут других отцов. Суть его слов ошеломила Тейт. Конвей крепко сжал ее руку. — Держись, — говорил он, не отводя глаз от Боса. — У меня такое ощущение, что с ними могли бы поступить еще хуже, и мы ничего не можем тут поделать. Ничего. Наступившее внизу оживление привлекло их. Носильщики сняли с ящика крышку. Пошарили внутри. Затем достали какой-то почти круглый предмет, завернутый в ярко-красное покрывало. Это был неудобный груз. Воины с трудом засунули его в сетчатую корзину стенобоя. Закончив с этим, все, кроме одного, отошли к остальным воинам. Человек с кувалдой подошел к пусковому устройству. Капитан сделал рукой знак остававшемуся около корзины воину, который в ответ стянул с нее красное покрывало. Достав, он взмахнул им, словно знаменем. В корзине оказался мужчина. Он был настолько плотно связан, что мог лишь крутить головой. |
