|
Но блеск наконечников стрел и обнаженных мечей, плюс знание того, что охотятся именно за ним, заставлял поторапливаться. Когда линия была в ста метрах от него, Конвей поднялся. Он поднял вверх обе руки в знаке солнца: указательные и большие пальцы соприкасаются, остальные широко расставлены. После того, как он убедился, что все его видели, он приставил руки ко рту и крикнул: — Я пришел с миром! Я хочу встретиться со Жрецом Луны. Один человек побежал вниз, к привязанным коням. Он вернулся верхом, ведя за собой еще двоих лошадей. Только тогда Конвей вдруг понял, что линия кочевников сильно уменьшилась. Из двадцати, которых он насчитал раньше, были видны только трое, включая и человека с лошадьми. Эта тройка села на коней и, сделав знаки солнца, не спеша двинулась вперед. Конвей свистнул собакам, чтобы они оставались в укрытии, потом подозвал к себе Вихря. Если кочевники хотят говорить, сидя на лошади, он тоже не собирается оставаться пешим. Надежно стреноженная пегая лошадь попыталась было следовать за Вихрем, но потом остановилась, смирившись с тем, что ее покинули. Смотря на приближавшихся воинов, Конвей вспомнил вестерны, которые были древними еще до его рождения. Это было какое-то кино о ковбоях. Одинокий всадник смотрел на группу воинов, идущих на переговоры. На этом все сходство кончалось. Один из воинов носил медный нагрудник, отливающий на солнце золотом. У второго был изогнутый меч, как будто вышедший из еще более древних «Арабских ночей». На мужчине в центре, предводителе воинов, была пятнистая шляпа из скунса и кожаные доспехи. Его руки от запястья до локтя были защищены кожаными щитками, искусно украшенными бусами. Полированные стальные ленты укрепляли их по всей длине. Нарисованный глаз смотрел из середины лба. Предводитель остановился перед Конвеем. — Кто ты? Что ты делаешь на земле Летучей Орды? — Я хочу увидеть Жреца Луны. Я — Мэтт Конвей. Два других, воскликнув, даже привстали в седлах. Глаза предводителя расширились. Конвей продолжил: — Я обошел ваш лагерь прошлой ночью, потом поднялся сюда, чтобы подождать вас. Я знал, что вы найдете мои следы и пойдете по ним. Как вас зовут? — Меня называют Медной Рубашкой, человек справа — Смотритель Туч, второго зовут Кидателем Камней. Мы из племени Пожирателей Бизонов. Жрец Луны сказал, что ты пошел против него. — Я его друг. — У Жреца Луны нет друзей. Жрец Луны — святой. Конвей слабо пожал плечами. — Как тебе угодно. Отведите меня к нему. Смотритель Туч подъехал вперед и, наклонившись, проговорил что-то на ухо Медной Рубашке. — Жрец Луны сказал, что если Белый Гром или Черная Молния придут, то он будет говорить. Ты должен отдать нам свое оружие. Криво улыбнувшись, Конвей сказал: — Я не могу это сделать. — Ты должен. — Рука Медной Рубашки упала на рукоятку его меча. Нацелив «вайп» на грудь кочевника, Конвей спросил: — Ты так спешишь умереть? Медная Рубашка перевел взгляд с черной дыры ствола на глаза Конвея. — Нет. Конвей был ошеломлен невозмутимостью ответа. Ясно, что Медная Рубашка верил, что Конвей может убить его. Мужчина просто принимал смерть как нечто неизбежное и естественное, такое же, как свет или темнота. Получив такую власть над смертью, человек был волен отвергать ее. Конвей вспомнил, как умер Лолал, восхваляя Луну, убежденный в том, что он попадет в другое место, чтобы ждать там воссоединения со своим господином. Медная Рубашка верил. Так же как и сотни других воинов Летучей Орды. В глубине сознания Конвея что-то шевельнулось. Вихрь эмоций, слишком необычных для того, чтобы он смог понять их природу. Это могло быть уважение или отвращение. Зависть. Надежда? Медная Рубашка произнес: — Никто не должен умирать от оружия. |
