Пришло знание, он не понимал, каким образом, но оно проявлялось с такой медлительностью, что он не был удивлен этому. Тем временем он перестал хмуриться. Где-то среди этих холмов бежит Зверь, и у него точно такая же штука, что и у него, поддерживающая точно такую же призрачную связь Роя с человеком. Он не мог понять, что же это могло предвещать, оставив эту проблему для Народа. Совсем не мудро было бы спрашивать об этом. Поэтому он принял решение, которое, как он понимал, было чуждым его расе: он покончит с этой угрозой.

Поскольку глаза его располагались внизу тела, он не мог видеть ни предмета, прикрепленного сверху, ни света, струившегося от него. Однако его спутник мог, и А’и’ачу продемонстрировали это прежде, чем он согласился понести. Луч был слабенький, видимый только ночью, и то лишь на фоне темноты. Ему следовало бы поискать мерцание света среди теней на земле. Рано или поздно он подойдет к этому. Сейчас шанс был не так уж плох, в эту Сияющую пору, когда Звери рыщут в поисках Народа, чтобы убивать, зная, что он собирается вместе в огромном количестве на веселое празднество.

А’и’ач взял нож, чтобы при возможности применить его. Он намеревался хранить его на суку дерева, а когда будет настроение, поэкспериментировать с ним. Один из Народа однажды в течение некоторого времени пользовался случайно найденным предметом — острым камешком — ради каких-то сиюминутных целей, вроде разрезания стручков растений, чтобы добраться до их вкусненьких семечек. Возможно, ножом он сможет придать дереву форму инструментов, и тогда у него всегда наготове будет целый склад их.

Пришло новое понимание, и А’и’ач увидел, для чего же в действительности нужен нож. Он мог бы наносить удары сверху, пока Зверь не будет мертв… нет, пока не будет мертв тот Зверь.

А’и’ач вышел на охоту.

За несколько часов до захода солнца Хью Броккет и его жена Янника Резек готовились к своей ночной работе, когда запоздало прибыла Кризоула Грипарис. Сперва шторм вынудил самолет приземлиться в Энрике, а затем, упрямо дуя на запад, заставил ее совершить длинный окольный путь до Хансонии. Она даже не видела Кольцевой океан, пока не пересекла добрую тысячу километров материка, где должна была повернуть на юг и преодолеть еще столько же, чтобы достичь большого острова.

— Как же замечательно с воздуха выглядит Порт Като, — заметила она. Ее английский, с акцентом, принятый в качестве основного на этой особой станции, был беглым: одна из причин того, что она прибыла сюда для выяснения возможности работы здесь.

— Так оно и есть, — ответила Янника, тоже с акцентом, но другим. — Дюжина ученых, в два раза больше лаборантов и еще обслуживающий персонал. Вас будут очень тепло приветствовать.

— Вы что, чувствуете себя изолированными? — удивилась Кризоула. — Вы ведь можете позвонить куда-нибудь на Ближний, где есть голосвязь, разве не так?

— Да, либо слетать в город по делам или же взять отпуск или еще что-нибудь такое, — сказал Хью. — Но все равно, является ли стереофоническим изображение или звук — это всего лишь изображение. С ним нельзя отправиться перехватить стаканчик после того, как закончится конференция, не так ли? А что касается настоящего визита, ну, вы вскоре вернетесь сюда, к этим приевшимся лицам. В социальном плане дальние поселения несколько замкнулись на себе. Вы узнаете это, если останетесь. — А затем поспешно добавил: — Не то, чтобы я старался разочаровать вас. Ян права, мы станем более счастливыми, если кто-нибудь присоединится к нам.

У его собственного акцента была своя история.