Пока он старался воздействовать на нее своей добротой, он не становился лицемерным. Прагматик Хью тем не менее время от времени спрашивал себя, а имеют ли люди право находиться здесь. Разностороннее научное изучение было невозможно без самообеспечивающейся колонии, где был бы минимум людей, большинство из которых не являлись бы учеными. Он, к примеру, был сыном рудокопа и провел большую часть своего детства в глубинке. Верно, предполагалось, что поселения не будут увеличиваться дальше их нынешнего уровня, и самая большая из этих лун была в достаточной степени враждебной, чтобы дальнейший рост поселений казался невозможным. Но… хотя бы просто одним своим присутствием, если ничем другим, земляне уже совершили необратимые воздействия на обе туземные расы.

— Вы не можете спросить у них, почему они сражаются? — удивилась Кризоула.

Хью криво ухмыльнулся.

— О, конечно же, мы можем. Но лишь тогда, когда овладеем местным наречием для повседневного использования. Если не считать того, продвинется ли наше понимание настолько глубоко.

— Послушайте, я специалист по дромидам, она же специалист по ауранидам, и мы оба упорно работаем, стараясь добиться дружеских отношений с отдельными индивидуумами. Это хуже для меня, потому что дромиды не приходят в Порт Като, как аураниды, которые могут появляться в любое время. Они признаются, что обязаны попытаться убить ауранидов… и также сожрать их, кстати, это главный символический акт. Дромиды согласны, что это является оскорблением нашей гостеприимности. Поэтому мне приходится отправляться в их лагеря и хибарки на встречи с ними. Несмотря на эти трудности, она не чувствует, что добилась большего, чем я, прогресса. Мы в равной степени сбиты с толку.

— Что говорят автохроны?

— Ну, оба вида признают, что некогда они жили вместе в дружеских отношениях… немного либо прямо, либо косвенно контактируя, но испытывая значительный интерес друг к другу. Затем, двадцать или тридцать лет назад, все большему и большему числу дромидов не удавались попытки воспроизводства. Все чаще и чаще отвергнутые сегменты не приходят к соглашению — и умирают. Вожди решили, что аураниды — результат ошибки и должны быть уничтожены.

— Почему?

— Символ веры. Нет оснований полагать, что мне удастся в этом разобраться, однако я предположил мотивацию, вроде желания иметь козлов отпущения. У нас есть патологи, исследующие действительные причины, но, представьте себе, сколь же долго это может занять времени. А тем временем нападения и убийства продолжаются.

Кризоула исследовала пыльную землю.

— Изменились ли в некоторой степени аураниды? Дромиды могли бы затем прийти к заключению post hok, propter hok.

— Гм-м! — Когда она пояснила, Хью рассмеялся.

— Боюсь, что я не такой уж культурный человек, — начал он. — Скалистые крысы и кустарниковые рейнджеры, среди которых я рос, уважают учебу — мы не выживем на Медее без этого, — но они не требуют, чтобы мы слишком уж наваливались на нее. Я интересовался ксенологией, потому что мальчишкой у меня был друг дромид, и я провел с ним полный цикл, от женского до мужского состояния и до постсексуального. Это захватило мое воображение — жизнь, являющаяся такой экзотической.

Его попытка повернуть разговор на личные каналы не достигла успеха.

— Что сделали аураниды? — потребовала ответа Кризоула.