Кто написал ее? — спросил он.

Коротышка покачал головой.

Не знаю, хоть убейте. Она не подписана. Он бросил на Кейта долгий взгляд. — У меня есть подозрение, что это, возможно, какой-то большой художник, который не захотел ставить свое имя под столь необычной работой. В любом случае, она чего-то да стоит.

Откуда она появилась?

Темный лот. Аукцион в большом магазине в восточной части города. Прежде чем его сносить, решили избавиться от всех незарегистрированных и невостребованных товаров на складе. Какие-то из них лежали там сорок, а то и пятьдесят лет. Я взял несколько ящиков с книгами и письмами и даже до сих пор не просматривал их.

А еще какие-нибудь картины?

Нет, это единственная. Продавец перевел взгляд на полотно и кивнул. — Так вы все же подумайте хорошенько, а то я, пожалуй, поступлю так, как сказал: почищу ее, вставлю в раму и выставлю в окне…

Кейт снова внимательно посмотрел на картину. Большая, похожая на собаку фигура выгибалась перед ним, и, на какой-то момент, у него возникло безумное ощущение, что она прислушивается, ожидая, когда он заговорит. Ее красные глаза сначала спрашивали, затем — приказывали.

Я дам вам пять сотен, — сказал Кейт.

Продавец отвернулся, чтобы скрыть улыбку, когда Кейт доставал чековую книжку и вынимал ручку.

На кого мне выписать чек?

Сантьяго. Фелипе Сантьяго.

Кейт кивнул, вписал имя, вырвал чек из книжки и протянул его.

Вот, пожалуйста. Вам нужно мое удостоверение личности?

Нет, все в порядке. Коротышка снял картину. — Где вы припарковались?

Прямо перед вашим магазином.

Снаружи, где на обочине стоял старый «Вольво» Кейта, возникла проблема с транспортировкой. Картина была слишком большой, чтобы поместиться в чемодане. Совместными усилиями двое мужчин пропихнули картину через дверцу и положили на заднее сидение, откуда она как бы искоса подглядывала.

Пока Кейт ехал домой в сгущающихся сумерках, он в зеркале заднего вида мог наблюдать, как пристально глядели на него красные глаза. Этой ночью глаза собачьей твари угрожающе смотрели на Кейта, отражая огонь н камине. Он поставил картину на большой стол в своем кабинете, и она как-то странно вписывалась в окружающий ее интерьер. Отблески огня плясали на гигантской фигуре, играли на масках африканского племени ибо и танцевали вдоль статуэток из гагата и слоновой кости, выстроенных в ряд на выступах стен «китайского» кабинета. Сморщенная, усохшая голова, подвешенная за шнурок на облицовке камина, подскакивала и как бы кланялась от исходящего тепла. Кейт не был полностью уверен, что голова эта подлинная, но один скрытный господин из Эквадора клятвенно заверял, что она точно из племени хибаро, и Кейт заплатил за нее приличную сумму.

Картина, однако, была, вне всякого сомнения, подлинной, и продавец не соврал по поводу ее возраста. Должно было, действительно, пройти несколько десятилетий, чтобы в нее так глубоко въелись пласты сажи и грязи. И теперь, прежде чем решить вопрос с рамой и с тем, куда повесить эту находку, перед Кейтом стала задача расчистить ее.

Для этой цели существовали разные жидкости и составы, но по собственному опыту Кейт знал, что лучше всего здесь применять простое мыло и воду.

Итак, он медленно взялся за работу, используя фланелевую тряпку и протирая поверхность очень бережно.

Постепенно перламутровая поверхность становилась чистой и яркой, изогнувшаяся тварь ясно и рельефно стала проступать из покрова тени. Оттенки плотского цвета стали переходить от гнойноохристого к мертвенно-зеленому, а красные глаза ярко вспыхивали обновленным блеском. Доселе скрытые детали начали проступать с ясностью: мелкие черные клещи, вцепившиеся в волосатые предплечья; ошметки usnea humana на поверхности черепа жертвы; куски непрожеванного мяса, застрявшие между клыками во время пиршества.