Тут до Хонимена дошло, как именно Эрлкониг собирается оплачивать ремонт своей мечты, и он разозлился. Надо поговорить с альбиносом начистоту, пока дело не зашло слишком далеко.

— Посмотрим, насколько его хватит. Потом поговорим, ладно, Иларио?

— Пока, Рори. Хорошо тебе повеселиться.

Отряхнувшись, Хонимен направился на поиски альбиноса.

Его внимание привлекли развевающиеся на ветру струи разноцветного «дождика», и, сам того не заметив, он оказался возле просторного павильона с каменным полом, в западной оконечности парка. Здесь деревья были увешаны гирляндами разноцветных фонариков. Для оркестра устроили сцену, группа добровольцев расставляла усилители и другое оборудование под руководством Выс Разреша, технического эксперта Пиволюбов, и его ассистента СпецЭффекты.

По документам СпецЭффекты звали Сан-Франциск Ксавье, обычно сокращаемое до СФК. Его отец был иезуитом-расстригой. СпецЭффекты носил рыжие волосы до плеч, обрамлявшие широкое вялое лицо.

— Эй, Спец, Эрла нигде не видел?

Пятясь задом и разматывая кабель с бобины, Спец ответил:

— Последний раз я его видел возле фейерверков.

Фейерверки. Будет ли когда-нибудь конец этому безрассудству? Сегодня они уж точно все кончат в каталажке. Хонимен задумался, а не уйти ли еще до начала вечеринки, но потом решил остаться. У него не было настроения слоняться в одиночестве по квартире. И все равно надо поговорить с Эрлконигом о безудержной растрате спондуликсов.

Заметив столы с прохладительным, Хонимен решил, что ему не помешает выпить. Кивнув в ту сторону, он спросил у СпецЭффектов:

— Тебе чего-нибудь принести?

— Нет, спасибо. Мы с Высом теперь постоянно на связи.

Хонимен улыбнулся, убежденный, что СпецЭффекты шутит. Перестав возиться с кабелем, СпецЭффекты поднял прядь волос. В тусклом свете Хонимену показалось, он заметил за ухом у Спеца наушник с крохотным микрофоном. СпецЭффекты вернулся к работе. Пожав плечами, Хонимен ушел. Вполне возможно, СпецЭффекты просто вешает ему лапшу на уши, но расспрашивать дальше не слишком хотелось.

Налив себе большой пластиковый стакан пива из алюминиевого бочонка, Хонимен отпил на пробу. «Белхейвенский шотландский эль», импортируется из Глазго. Стоил, наверное, целое состояние. Он шею Эрлконигу свернет.

По мере того как сгущались сумерки и вечеринка набирала ход, толпа понемногу густела. У нескольких бочонков люди сгрудились в несколько рядов. Кто-то сунул под нос Хонимену блюдо с пончиками.

БитБокс.

— Попробуй, Рори. Я их сам приготовил.

Хонимен взял один, надкусил.

— С привкусом «табаско»?

— Только в качестве эксперимента. А вот владелец пончиковой… он экспериментов не жаловал.

Хонимен жалел, что БитБокс потерял работу, но отчасти и эгоистически радовался. У него появилась смутная надежда, что теперь, быть может, Нерфболлу придется снова брать плату сандвичами.

Скорее по привычке, чем от голода или любопытства, жуя пончик с «табаско», Хонимен лениво наблюдал за тем, как в тени переходят из рук в руки наркотики. Продавец протянул пакетик с клейким краем, покупатель… салфетку?

Нет, невозможно! Это совсем уже из ряда вон…

До него донеслись звуки настраиваемых инструментов: на сцене собирались музыканты.

— Кто сегодня играет?

— «Миллионеры».

— Не знаю таких.

— Они тут случайно. Местные ребята. Но среди них кое-кто записывался на радио.

Зазвучали вступительные аккорды «Money» «ПинкФлойд»: подражание лязгу кассовых аппаратов. Вступил голос: «Деньги, какая это обуза…»

Хонимен допил эль.