НАЧАЛО БОЛЬШОЙ БЕДЫ

 

 

1

 

Глухо укутанный ночной летней тьмой Кимберли затих в тревожном забытье. Изможденные, издерганные долгой осадой города его жители и защитники попрятались в домах и окопах. Лишь бодрствовали дозорные, непрестанно, монотонно перекликаясь.

Тяжелые плотные шторы прикрывали окна особняка Родса. Дом был темным и сонным, как весь город. Но щелку меж драпри, пропускавшую узенькое лезвие света, то и дело пересекала какая то тень.

Это, подобно маятнику, от стены к стене, сумрачный и злой, метался Сесиль Родс. Четыре месяца его любимое детище, его главная кладовая сокровищ в осаде. Буры только начали подступать к Кимберли – Родс разъяренным зверем ринулся сюда, чтобы взять руководство обороной в свои железные руки. Он орал на военных, сулил им горы золота, опять орал и грозил: Кимберли должен был выстоять! Увы, высокомерие и ярость алмазного магната никак не спасли бы его столицу, прояви буры побольше решительности и активности. Но они, осадив город, на этом успокоились, и лишь нехватка продовольствия, болезни и ропот среди рабочих негров да крикливые разносные инспекции оборонительных сооружений, которые ежедневно совершал Родс, жестко и надоедно напоминали о том, что Кимберли отрезан от английских владений.

«Южноафриканский Наполеон» верил в успех кровавой бойни, развязанной, по существу, его стараниями. Сэр Сесиль вообще верил в свою звезду, был уверен в себе. Был уверен он и в том, что алмазная столица под его руководством выдержит осаду. Только безрукость военных, и прежде всего генерала Метуэна, приводила его в дикую ярость. Метуэн, этот выживший из ума старикашка, вместо того чтобы победно пробиться в Кимберли через ополчение мужичья, делал, казалось, все, чтобы отправить на тот свет побольше солдат Великобритании. Уже в первом сражении под Магерсфонтейном он уложил на поле боя тысячу слуг ее величества. В декабре во время ночной схватки с бурами Метуэн умудрился потерять семьсот два шотландца из восьмисот тридцати двух. Чуть не весь Суффольский полк отдал он с помощью генерала Френча в плен в бою под Кольсбергом.

– Идиот!

Родс и не заметил, что выругался вслух.

Карл Бейт, его приятель и компаньон, весь вечер сидевший в уголке кабинета за кружкой пива, похмыкал неопределенно, сказал с чуть приметным немецким акцентом:

– Вы, как я догадываюсь, вновь беседуете с любезнейшим лордом Метуэном?

Родс резко остановился. Порывисто взъерошив и без того спутанные волосы, он повернулся к Бейту, крутой подбородок его выдвинулся вперед, – казалось, он бросится на приятеля с кулаками. Но этого не случилось.

– К черту! – отрывисто сказал Родс. – К черту этого никудышного генералишку! Еще полмесяца – и мы вырвемся отсюда. Вы слышите, Бейт? Мы вырвемся! Я верю в лорда Робертса. Он сделает то, что давно надлежало сделать.

Хотя железнодорожное, почтовое и телеграфное сообщение с миром город давно потерял, английским войскам удалось установить с Кимберли гелиографную связь, и Родс получил возможность быть информированным хотя бы о главных событиях. Он уже знал о назначении Фредерика Робертса главнокомандующим в Южной Африке.

Неожиданно успокоившись, Родс сказал чуть велеречиво:

– Сэр Фредерик всегда был приятен моему сердцу. Он, слава богу, неплохо узнал эту страну, когда еще был губернатором Наталя, а самое главное, за что я его уважаю, умел в свое время в Индии разговаривать с туземцами, как это подобает истинному бритту, – снарядами и пулями. А помните, как в Афганистане он с отрядом в десять тысяч человек совершил стремительный переход в двести пятьдесят миль и одним ударом освободил нашу армию в Крандахаре? О, в лорда Робертса я верю!

Бейт задумчиво огладил обрюзгшее, нездорового цвета лицо и кивнул на пиво:

– Хотите?

Родс только усмехнулся брезгливо.