Изменить размер шрифта - +
Потом заговорил в темноту.

— Мы с Прилкопом покинули Аслевджал. Ты это знаешь. Мы отправились в Баккип. А вот о чем ты не знаешь — это о том, что мы использовали Скилл-колонны для перехода. Прилкоп сказал, что научился этому у своего Изменяющего, а у меня оставались посеребренные кончики пальцев с тех пор, как я прикоснулся к Верити. Попав в Баккип, я не смог удержаться от соблазна увидеть тебя в последний раз перед окончательным прощанием, — он фыркнул от собственной глупости. — Судьба обманула нас обоих. Мы немного задержались, но Прилкопу очень хотелось пуститься в дорогу. Он дал мне десять дней, ведь, как ты помнишь, я был еще слишком слаб, и он счел, что опасно слишком часто использовать колонны. Но через десять дней он начал настаивать на отъезде. Каждый вечер он убеждал меня, что пора ехать, упирая на то, что я знал и сам: что мы с тобой уже закончили работу, а это и была моя миссия. Наше время прошло, и прошло давно. Чем дольше мы оставались рядом, тем больше было шансов привести в мир нежелательные перемены. И в конце концов он убедил меня. Но не полностью. Вырезая нас, я знал, что это опасно, я знал, что это даже в чем-то самовлюбленно. Нас, трех, какими мы когда-то были. Ты, Ночной Волк и я. Я сделал Скилл-камень и впечатал в него прощальные слова. И оставил тебе этот подарок, зная, что когда ты коснешься его, я почувствую тебя.

— Почувствуешь? — удивленно спросил я.

— Я же говорил тебе. Мне всегда не хватало мудрости.

— Но я совершенно не ощущал тебя. Нет, там, конечно, было сообщение…

Я чувствовал себя обманутым. Он знал, что я жив и здоров, но скрывал от меня свое собственное положение.

— Прости меня, — искренне произнес Шут. Помолчав, он продолжил:

— Из Баккипа мы опять ушли через колонны. Это было похоже на детскую игру. Мы прыгали от одного стоящего камня к другому. Между прыжками он всегда делал большие перерывы. Это… сбивало с толку. До сих пор меня мутит при воспоминании об этом. Он знал, как опасно то, что мы делаем. В одном из наших прыжков… мы попали в заброшенный город.

Он помолчал, а потом тихо продолжил.

— Я никогда не бывал там раньше. Но в центре его была высокая башня, а когда я поднялся на ее вершину, нашел карту. И разбитое окно, и отпечатки пальцев в саже, — он сделал паузу. — Уверен, это была сторожевая башня, в которой был однажды и ты.

— Кельсингра. Сейчас ее так называют драконьи торговцы, — сказал я, не желая отвлекать его от воспоминаний.

— По настоянию Прилкопа мы задержались там на пять дней. Они были… странными. Хотя я уже знал, что это за камень и что он может делать, его постоянное звучание изматывало. Я чувствовал, что не могу избежать его шепотов, куда бы я ни шел. Прилкоп сказал, что это из-за серебра Скилла на моих пальцах. Город затягивал меня. Он шептал истории, пока я спал, и пытался вобрать меня в себя, когда я просыпался. Один раз я поддался, Фитц. Я снял перчатку, и коснулся стены там, где раньше был рынок, как мне кажется. Когда я пришел в себя, я лежал на земле у костра, а Прилкоп уже упаковал наши вещи. На нем была одежда Элдерлингов, и для меня он подобрал такую же. И еще он нашел для нас плащи, которые скрывают своего хозяина. Он потребовал, чтобы мы немедленно ушли, заявив, что путешествие через колонны сейчас для меня менее опасно, чем еще один день в этом городе. Он сказал, что искал меня полтора дня, и, после того, как нашел, я проспал еще целый день. А мне показалось, что я прожил год в Кельсингре. И мы ушли.

Он замолчал.

— Ты голоден? — спросил я его.

Он тщательно обдумал вопрос.

— Мое тело давно отвыкло от нормальной еды. Это непривычно — знать, что я могу попросить у тебя поесть, и ты дашь.

Быстрый переход