Уэб посмотрел на Кетриккен.

— Связь должна быть выгодна обеим сторонам, — сказал он. Бросив осторожный взгляд на меня, он продолжил: — Обязанности Кетриккен по большей части ограниченный замком. Если у нее появится связь с крупным животным или дикими зверем, им будет сложно проводить время вместе. Поэтому я предложил ей подумать о животных, которым был бы удобен ее образ жизни. Кошки. Собаки.

— Хорьки. Попугаи, — продолжил я, радуясь повороту разговора.

— И именно поэтому я должен попросить тебя, Фитц, — внезапно сказал Уэб.

Я испуганно встретил его взгляд.

— Я знаю, что ты откажешь, но я все равно хочу попросить тебя. Больше никто не сможет помочь ей.

Я в смятении посмотрел на Кетриккен, не понимая, что ей нужно.

— Нет. Не леди Кетриккен, — заверил меня Уэб.

Мое сердце замерло.

— Тогда кто она и что ей нужно?

— Она ворона. Если вы с ней найдете общий язык, она разделит с тобой имя.

— Уэб, я…

Он перебил мои возражения.

— Она уже полгода одна. Пришла ко мне за помощью. Она появилась на свет с изъяном. Когда она оперилась, несколько перьев в ее крыльях оказались белыми. Ее выгнали из стаи и чуть не убили. Больную и израненную, ее нашел старый пастух. Он взял ее, вылечил. Восемь лет они были партнерами. Недавно он умер. Но перед смертью он связался со мной, а потом послал ее ко мне.

Он сделал паузу, ожидая вопроса, который, он знал, я хотел бы задать.

— Она оставила Уит-партнера? — недоверчиво спросил я.

Уэб покачал головой.

— У пастуха не было Уита. Он был просто добрым человеком. И в немалой степени благодаря усилиям короны он смог связаться с общиной Древней крови, чтобы найти ей новый дом. Нет, погоди, дай мне закончить историю. Вороны — птицы общительные. Если ворона вынуждена жить в одиночестве, она быстро сходит с ума. Но из-за своих полосатых крыльев она не может присоединиться к другим воронам. Они будут клевать ее. И, наконец, она не стремится к Уит-связи, ей просто нужен спутник-человек. Для компании и защиты.

Кетриккен заговорила, прерывая мое молчание:

— Кажется, это идеально подходит для вас обоих.

Я вздохнул, пробуя ответить, но не нашел слов и снова вздохнул. Я знал, почему Уэб не мог взять ее. И леди Кетриккен не могла бы вытерпеть ворону на своем плече: падальщик поля брани и символ плохого предзнаменования, ворона не сможет стать ее спутником. Но я уже знал, что тоже не хочу этого делать. Я подумал, что стоит найти кого-то еще, но вместо прямого отказа произнес:

— Я подумаю об этом.

— Подумай, — поддержал меня Уэб. — Не стоит принимать всерьез простое общение с животным. Ворона может прожить несколько десятков лет, многие из них доживают до тридцати. Познакомься с ней и увидишь, что ваши натуры очень похожи.

Зная, что Уэб думает о моем характере, я еще больше воспротивился знакомству с этой птицей. Лучше бы найти для нее подходящего партнера. Может быть, Талеман согласится держать ворону в конюшнях Ивового леса? Так что я просто молча кивнул.

Они решили, что я сдался. Кетриккен подлила чаю, и следующий час прошел в разговорах о прежних временах. Уэб, возможно, слишком увлекался рассказами о Соар, но мы с Кетриккен понимали его. А от этих историй разговор плавно перетек к Древней крови, к слабому Уиту Кетриккен и к тому, что это могло означать. Она рассказала, как важна эта магия для нее: когда-то она протянула руку к моему волку, и он принял эту слабую связь. Его дружба поддерживала ее больше, чем я осознавал.

Потом, легко, будто это самая простая вещь в мире, Кетриккен спросила, есть ли у Би Уит или Скилл. Я не знал, почему ее тревожил этот вопрос.