Через два часа, однако, его настроение изменилось. Явился Баал-Шамим, сопровождаемый вежливым молодым человеком — придворным царя Карт-Хадашта. Последний с низкими поклонами объявил египетскому вельможе, что его господин приглашает Суэмбахамона к себе в гости на всё время пребывания в городе. Очевидно, Баал-Шамим за эти два часа успел сделать многое.

Переодевшись в праздничное одеяние, Суэмбахамон вместе с придворным — его звали Адгербаалом — отправился в город.

Чем выше они поднимались по склону холма, тем шире и величественнее становился вид на окрестности. Сине — зелёные воды залива, золотой песок кос, кое — где врезавшихся в них, молодая зелень дубов — всё привлекало взоры Суэмбахамона. На ходу он сорвал травинку и, растерев между пальцами, с наслаждением нюхал её. Сказывалась тоска по земле, порождённая долгим плаванием.

Царь, — или, вернее, князь Карт-Хадашта принял египетского гостя с необычайным радушием:

— К нам не так уж часто попадают такие знатные лица. А вельможу, занявшегося торговлей, я вообще встречаю первый раз в жизни! Благополучие и расцвет нашего города целиком зависят от торговли, — он на мгновение запнулся и добавил тоном примерного ученика, — и от нашего владыки царя Тира, конечно! Поэтому мы рады приветствовать у себя такого гостя, как ты!

Князь сдержал слово. Гостю было отведено во дворце три комнаты и приставлено к нему несколько расторопных слуг. Суэмбахамона развлекали изо всех сил: несколько пиршеств, на которых выступали настоящие тирские танцовщицы, жонглёры и акробаты, загородные прогулки.

Один раз ему даже показали невиданного зверя пустыни: на длинных, словно ходули, ногах покоилось мешковатое туловище со странным горбом посередине. Маленькая голова на причудливо изогнутой шее мерно покачивалась в такт шагам. Финикияне называли его «гимел». Больше всего поразило и развеселило фиванца своеобразное поведение животного: когда слуга нарочно разозлил его, гимел двумя меткими плевками залил дерзкого с головы до ног клейкой зеленоватой слюной.

— Гимел — неоценимый помощник при странствиях в пустыне, — объяснил Адгербаал, всюду сопровождавший Суэмбахамона. — Он ест самые жёсткие колючки и может обходиться без воды семь — восемь дней. Он чувствует приближение песчаной бури за несколько часов. К езде на нём, правда, надо привыкнуть, потому что его размашистый бег вызывает у седока чувство качки, совсем как на морском корабле. Не хочет ли господин испытать быстроту и надёжность гимела?

Но Суэмбахамон, взглянув на свою белоснежную одежду, отказался. Ему почему — то казалось, что животное сразу сбросит его на землю и безжалостно оплюёт.

Через несколько дней появился довольный Баал-Шамим с известием, что все привезённые товары удачно проданы. Теперь надо решить: что покупать для обратного путешествия. И здесь, во время этого разговора, начался новый крутой поворот в жизни египетского изгнанника.

Князь Карт-Хадашта, присутствовавший при беседе Суэмбахамона с мореходом, заметил, что торговля с Дельтой становится уже распространённым занятием и поэтому приносит мало доходов. Надо искать новые пути и новые места. Наиболее смелые моряки совершали уже плавания к Туманным островам и даже далее, к берегам моря, где рождается янтарь. Вот куда надо направлять теперь корабли!

Баал-Шамим, неутомимый бродяга и в душе искатель приключений, сразу загорелая. Олово, в изобилии добывавшееся на Туманных островах, пользовалось во всех странах Внутреннего моря большим спросом. Привезти оттуда большой груз этого металла — означало для финикиянина быстрое и окончательное обогащение. После этого он мог спокойно поселиться в Новом городе; будущее его было бы обеспечено. Правда, путь к этим островам был далёк и опасен: корабли должны были выйти за Столбы Мелькарта и плыть по Внешнему морю.