Мне хотелось сидеть рядом со Слим.

— В чем дело? — спросила она.

Я не мог ей ответить. Мы были приятелями, товарищами, лучшими друзьями. Если бы она поняла, как мне нужно оказаться рядом с ней, она догадалась бы, что я чувствовал на самом деле. Это могло ее напугать.

— Ни в чем, — ответил я. — Все в порядке.

— Точно? Если тебе и правда хочется вести.

— Не, все в порядке, — я выбрался из машины и захлопнул дверцу. Чувствуя себя последним идиотом, я обошел автомобиль. К тому времени, как я оказался у пассажирской дверцы, Слим и Расти успели подвинуться.

Я сел рядом с Расти и захлопнул дверцу.

Не включая фары, Слим стала медленно съезжать с возвышения, с которого мы смотрели фильмы. Внизу она резко свернула, чтобы попасть на пересечение дорожек.

Она включила габаритные огни, и несколько раз останавливалась, чтобы пропустить проходивших мимо людей. В конце дорожки она пропустила машину и выехала с площадки кинотеатра.

Она никого не подрезала. Не делала ничего неправильного или даже грубого. Мы с Расти тоже.

Вообще-то, я уверен, что все, что случилось несколькими минутами позже, не имело отношения ни к одной из машин, что в тот вечер находились на площадке кинотеатра. Все, кто выезжал перед нами, поворачивали в другую сторону на дорогу Мейсон. А следом за нами никого не было. По крайней мере, мы никого не заметили.

Какое-то время Понтиак Слим был единственной машиной на дороге. Мы находились в десяти милях к северу от города, на полпути между Грендвиллем и Кларксбургом.

Справа от нас был лес.

Слева — старое кладбище. Если у него и было название, мы его не знали. Там никого не хоронили примерно с 1920 года. Мы исследовали его несколько раз, но никогда — ночью. Там было множество впечатляющих надгробий, статуй и прочего подобного.

Проезжая мимо, мы, как всегда, поглядывали в ту сторону. Наверное, мы хотели убедиться в том, что никто не выкапывает тела. Или не выползает из могил.

Ничего.

Но между каменных столбов, обозначавших вход, стояла машина с выключенными огнями.

— Ой-ой, — сказала Слим, слегка сбрасывая скорость. — Это была полицейская машина?

— Да вроде не похоже, — ответил Расти.

— Нет, не полицейская, — сказал я. Будучи сыном шефа полиции Грендвилля, я знал, как выглядели все полицейские автомобили — не только в нашем, но и во всех близлежащих городах, плюс загородных отделений и отделения штата.

— Я думала, что это засада с радаром, — сказала Слим.

— Не, — ответил я.

— Клевое место для свидания, — сказал Расти.

Мы со Слим рассмеялись.

— Вы так не думаете?

— Нет, — ответила Слим. — Во-первых, слишком близко к дороге, где все тебя видят. Про кладбище я вообще молчу. Меня уж точно не заманишь в такое место!

— Тебя вообще не заманишь. — сказал Расти, откинул голову и уставился в зеркало заднего вида.

— Что такое? — спросила Слим.

— Мне кажется, он приближается, — ответил он.

— Кто? — Слим тоже посмотрела в зеркало. — Я не… ой.

Я уже успел оглянуться через плечо и знал, что означало ее «ой». Автомобиль приближался к нам, это точно, но его фары были выключены. Казалось, будто к нам сзади подбирается клок тени.

— Это машина с кладбища? — спросила Слим.

— Кажется, да, — сказал Расти.

Слим застонала.

Мы с Расти посмотрели назад.

— Дерьмо, — пробормотал Расти.

По тому, с какой скоростью приближалась к нам странная машина, я ожидал, что она перестроится и перегонит нас.