Мы сидели за столом для пикника у края лужайки. Его поверхность была выкрашена зеленым, как и пара скамеек, шедших в комплекте. Мы со Слим устроились друг напротив друга.

Чизбургеры получились отличными, но есть их аккуратно было невозможно. Мясной сок и расплавившаяся «Вельвита» стекали по бокам, бежали по нашим подбородкам, капали на руки и падали на стол. Откусив всего несколько кусочков, я побежал в дом за салфетками.

Кроме того, мы уже допили пиво, и нужно было принести еще что-нибудь к чизбургерам. Так что я заглянул в холодильник. Я даже подумал, не взять ли еще пива, но не смог себя заставить. Вместо этого я достал две банки Пепси.

Когда я вышел наружу, Слим посмотрела на меня и сказала:

— А, Пепси.

— Если ты хочешь еще пива.

Она мотнула головой.

— Нет, Пепси — это как раз то, что нужно.

Я поставил банки на стол и передал Слим пару салфеток, после чего сел на место.

— Кроме того, — продолжила Слим, — мы же не хотим, чтобы родители Расти учуяли, что мы пили пиво.

— А с чего они его могут учуять?

Она ухмыльнулась:

— Потому что мы пили пиво?

— Я знаю, но.

— И мы ведь собирались идти к Расти, когда доедим.

— Правда?

— Мы ведь хотели его спасать, ведь так?

— Ну, наверное.

— Ну, мы же не можем войти туда и… надрать всем задницы, понимаешь? Это как-никак родственники Расти.

— Точно.

Она улыбнулась еще шире и закончила мысль:

— Так что мы станем целовать задницы.

Когда она это сказала, мне вспомнился наш спор про Валерию. Расти тогда предложил, чтобы проигравший поцеловал Слим в зад. И я тогда представил себе, как я делаю это. Теперь я представил это снова, и отчаянно покраснел.

— Это просто фигура речи, — заметила Слим.

— Я знаю.

— Вообще, — добавила она, — если бы мы действительно стали целовать их задницы, нам не надо было бы беспокоиться о том, как у нас пахнет изо рта.

— У нас были бы совершенно другие проблемы.

Мы оба расхохотались, а, отсмеявшись, вернулись к еде. Покончив с бургерами, мы отнесли все в дом. Слим вымыла лопатку, нож и тарелки. Я вытер их и убрал на места. Вскоре не осталось никаких следов нашего ужина, кроме двух пустых бутылок.

— Что нам делать с ними? — спросил я.

— Найди пакет. Заберем их с собой, ко мне домой. Поставим к пустым бутылкам моей мамы, возьмем пару новых, и принесем сюда.

Я усмехнулся:

— Хитрый план.

— Элементарно, мой дорогой Томпсон.

«Мой дорогой».

Она сказала это только затем, чтобы походить на Шерлока Холмса, но от ее слов у меня потеплело внутри.

— Нам надо сначала разобраться с ними, — сказала она. — Чтобы потом полностью посвятить себя освобождению Расти.

Я нашел пакет для покупок из плотной коричневой бумаги. (Дело было до того, как кто-то придумал «спасать деревья», производя полиэтиленовые пакеты — которые теперь украшают деревья, заборы, улицы и реки и никуда не деваются.) Мама вкладывала их в мусорные ведра и иногда заворачивала в них посылки. Так что у нас в доме их всегда имелось в достатке.

Я достал один и держал его раскрытым перед Слим. Она взяла пустые бутылки и наклонилась вперед так, что ее голова почти коснулась моего живота. Бутылки тихонько звякнули, когда она осторожно уложила их в пакет.

Потом она выпрямилась. Мы посмотрели друг другу в глаза. Улыбнувшись, она сказала:

— Дай-ка я понюхаю твое дыхание.