Ее лицо было изможденным и испачканным, но он протянул руку, чтобы коснуться ее щеки.

— Ты говоришь так, будто искала меня, — он смотрел в ее голубые глаза, поражаясь тому, что увидел там. — Ты ведь искала, да?

Она коснулась его в ответ:

— А ты как думаешь?

Это был вопрос, который не требовал ответа.

* * *

В нескольких милях от Логана и Симралин, Каталия сидела на корточках в кузове грузовика, перевозившего палатки и кухонные принадлежности, держа в руках Крольчиху.

Грузовик качался и подпрыгивал на неровной поверхности, вызывая шумный грохот металлических инструментов и приборов, сложенных в деревянных ящиках. День был жарким и безветренным, но она нашла небольшую тень от груды парусины, куда солнце не проникало, а проходящий воздух охлаждал ее нагретое лицо.

Прошло два часа, как она уехала от Логана Тома, но все еще думала о нем. Он так быстро отпустил ее, сердито думала она, как будто ее присутствие рядом было препятствием, а не помощью. Она считала, что понимает его мысли. Он старался защитить ее, делая так, как он считал лучше, отсылая ее подальше. Но в его мыслях был изъян, а она не могла ничего сделать, чтобы он увидел это. Она была лучше приспособлена, чтобы выжить в этой стране, чем Призраки, возможно, так же хорошо, по–своему, как и он. Она выживала в течение нескольких лет и при менее–чем–идеальных условиях. Она была изгоем для всех, кроме Сенатора, а он защищал ее, чтобы использовать. Она способна пережить и это; как Логан мог сомневаться, что она выживет в схватке с этим демоном, который охотится на детей?

Она не шутила, когда сказала ему, что не была в опасности. Демон, охотившийся за детьми, не обратит на нее внимания. На еще одного урода. Когда–то она могла оказаться в опасности, но ее трансформация достаточно продвинулась, чтобы она стала больше Ящерицей, чем человеком, и эта смесь сделал ее чем–то большим.

Или чем–то меньшим.

Ей не нравилось об этом думать, и до нынешнего дня она думала об этом все меньше и меньше с тех пор, как Логан забрал ее от Сенатора. Призраки тоже приняли ее.

Даже Ягуар, который поначалу в открытую унижал ее, стал теперь ее вновь назначенным защитником. Как будто Ягуар мог защитить ее лучше, чем она могла защитить его! Ее улыбка появилась и исчезла. По крайней мере Ягуар ничего от нее не хотел. Он был просто другом. При других обстоятельствах, он мог бы стать чем–то большим. Она подумала, что, наверное, даже он захотел бы этого. Но она знала, что этого никогда не случится.

Не только с ним, а с кем угодно.

Она приподняла рукав своей рубашки и посмотрела на руку, где два дня назад появился новый участок чешуи Ящерицы. Он стал уже больше.

Как еще один на ноге, а другой на спине.

Крольчиха подняла свою пушистую морду, чтобы уткнуться в ее нос, и она в ответ тоже уткнулась в нее носом. Крольчиха была ее лучшим другом — ее единственным настоящим другом. Крольчиху не волновало, что она снова мутировала; неизбежность того, чем она становилась, настолько подавляла, что она едва смогла продолжать об этом думать.

Нет, Крольчиху это не волновало.

А вот остальных да.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Ветер появился вскоре после полудня, самого жаркого времени дня. Ястреб заметил его сначала, как серию небольших порывов, которые стелились внизу, перемешивая рыхлую землю. Более сильный порыв был еще далеко, слишком далеко, чтобы почувствовать его полную силу, невидимое присутствие, бьющее по бесплодным равнинам. Он шел вместе с Чейни, обводя взглядом горизонт, когда заставил себя перестать смотреть на устойчивое, монотонное движение своих ног. Одна нога впереди другой, другая нога впереди первой, снова и снова. Он был утомлен и в унынии, но держал все это в себе.

Ветер, с удивлением подумал он, а потом посмотрел в безоблачное небо.