Чтобы успеть на электричку, ей пришлось пробежать последние метров двести бегом, уворачиваясь от идущих навстречу людей, и это не способствовало улучшению настроения. Настя вбежала в вагон, упала, тяжело дыша, на скамейку и сразу же принялась поправлять растрепавшиеся волосы. Из тамбура донеслось знакомое шипение и стук закрывшихся дверей, электричка негромко взвыла, словно жалуясь, и плавно тронулась с места.

Через полчаса Настя Стрешнева сошла с электрички на пригородной платформе. Теперь ей предстоял самый неприятный отрезок пути: почти километр темным ночным полем, а потом еще минут десять ходьбы по кривым немощеным улочкам поселка, где она снимала квартиру. Когда Настя углубилась в небольшой перелесок, отделявший железнодорожное полотно от поля, ей снова, в который уже раз, пришло в голову, что квартиру давно пора сменить. В принципе, найти жилье поближе к городу и даже в самом городе было не так уж сложно; сложность заключалась в стоимости жилья, и с этим Настя Ничего не могла поделать. Чтобы переселиться в Москву, ей неминуемо пришлось бы отказаться от многих вещей и удовольствий, к которым она успела привыкнуть. Взять хотя бы тот же мобильный Телефон. Настя уже не понимала, как могла обходиться без него раньше, и возвращение к прежнему, «дотелефонному» состоянию ей совсем не улыбалось. Она не была ядерным физиком или крутым бизнесменом, и ее единственный шанс как-то устроить свою жизнь заключался в удачном замужестве. А кто на нее посмотрит, если она будет выглядеть лахудра лахудрой? Без мобилы, без модных тряпок, без дорогой косметики, без возможности посещать ночные клубы и дискотеки — кому она такая будет нужна, кто обратит на нее внимание?

В темноте светлый березовый перелесок выглядел угрюмо и зловеще, как какой-нибудь сказочный дремучий лес, населенный лешими, кикиморами и прочей нечистью. Мысленно проклиная судьбу, ни в чем не желавшую идти ей на уступки, вся сжавшись в тугой комок от атавистического страха перед темнотой, спотыкаясь о торчащие из дороги корни, Настя торопливо семенила вперед, почти уверенная, что с ней вот-вот произойдет что-нибудь ужасное: либо из темноты выскочит кровожадный маньяк, либо, как бывало уже не раз, отвалится не выдержавший соприкосновения с грубой российской реальностью каблук изящного заграничного сапога. Конечно, для таких прогулок лучше всего подошли бы солдатские кирзачи или, на худой конец, кроссовки, но Настя Стрешнева, понятное дело, не могла даже подумать о том, чтобы попроще одеваться, отправляясь на работу: она должна была постоянно находиться в полной боевой готовности на тот случай, если вдруг повстречает свою судьбу на шумной московской улице или на эскалаторе метро.

Перелесок, казавшийся бесконечным, внезапно кончился. Над головой разлеглось огромное, утыканное холодными искрами звезд небо. Здесь, вдали от электрического зарева Москвы, звезд было столько, что даже дух захватывало. Луны не было, но звездного света с избытком хватало для того, чтобы Настя могла различать светлую ленту дороги у себя под ногами. Она даже видела беспорядочно разбросанные по дороге темные пятна и старательно их обходила, не пытаясь выяснить, что это такое — островки травы, какой-нибудь мусор, слегка подсохшие лужи или просто свежий навоз. Впереди приветливо перемигивались яркие, неправдоподобно голубые огни фонарей, освещавших главную улицу крошечного поселка; пройдя еще немного и поднявшись на верхушку низкого пологого бугра, Настя увидела теплый оранжеватый свет окон, а вскоре начала различать даже мерцание работающих в домах телевизоров.