После того как Селия по принуждению лишилась растительного покрова, труды сэра Джейсона приносили больше удовольствия, ибо, как обнаружилось, его язык мог беспрепятственно скользить по ее плоти. Однако Хардвик не стал предаваться сочному пиру, который, несомненно, ждал его, — он заставил свои инстинкты проявить терпение. Было много других удовольствий, и только самые неторопливые прогулки доставляли наслаждение. Поэтому он стал слизывать тыльную сторону одной ноги, начав с грациозного подъема, и старательно двигался вверх, щекоча складку под коленом, пока Селия в порыве восторга не вознесла свои ягодицы высоко.

Восприняв это как приглашение, сэр Джейсон хватал эти взбрыкнувшие округлости и раздвигал их, обнажая заветный приз. Девичий визг Селии переходил в хриплые стоны, когда ее любовник сосредотачивался на оральных исследованиях обнаженной щели, ведя кончиком языка по узкой полосе выбритой плоти. Тогда девушка начинала пальцами сжимать подушки и все, что попадалось под руку, а таким объектом мог оказаться сам сэр Джейсон. Он действительно позднее находил засохшие бусинки крови на своем теле и гордился царапинами под ними, словно знаками почета.

Сэр Джейсон всегда мог сказать, когда Селия подходит к грани оргазма; она начинала тереть обнаженную выпуклость о стеганое одеяло, а ее вращения становились неистовее под воздействием его оральных ласк. Он читал ее изящное тело как ученый и в момент кульминации вонзал в нее свой язык. Розовые губки ее ануса тут же хватали язык, доводя тем самым его хозяина до исступления. Несмотря на то что сэр Джейсон излил соки, а объект его любви издала смущенный крик, дерзкий странник еще не завершил свое путешествие. Как и ожидалось, усилия сэра Джейсона хорошо вознаграждались, когда он переворачивал Селию на спину, ибо не только охваченная страстью выпуклость, выглянувшая из вульвы, достигала величины, с которой следовало серьезно считаться, но окружающие ее губы увлажнились от плодов наслаждения пленницы. Он облизал эти выступы плоти, сняв с них пикантное покрытие, и большими пальцами вернул выпуклости на прежнее место, обнажив их внутреннюю розовость. Отчаянные подергивания раскрытого клитора Селии поведали о своем желании; однако сейчас Хардвика занимали другие дела. Язык его кружил вокруг этого дрожавшего выступа, уделяя главное внимание малым губам. Опустившись ниже, он без стыда прильнул к пузырившейся радушной щели, причем выступ терся о кончик его носа, напоминая о своем существовании. Будто он мог о нем забыть!

Пока сэр Джейсон стоял, готовясь войти в новый дом, он в сознании своей вины покачал головой. Какой же он дурак, что столь долго отказывался от всего этого. Ему придется наверстывать потерянное время — все те мгновения, когда он подавлял свой естественный голод. Сэра Джейсона лихорадило от желания, он в мыслях переживал мгновение, когда прильнет губами к клитору Селии и отчаянно будет сосать эту великолепную опухлость. Это отчаяние родилось в мужчине, который наконец понял, что значит быть мужчиной.

В крохотном вестибюле, где стоял сэр Джейсон, раздался подавленный вздох. Он думал, что сейчас услышит шаги, что его бросятся приветствовать, но ожидания обманули его. Дом с голубыми ставнями не подавал признаков жизни. В его скромных комнатах воцарилась оглушительная тишина — эти комнаты действительно выражали недовольство, словно они тоже переживали утрату. Похоже, вероломная Селия и его кузен сбежали вместе. Сэр Джейсон лишь надеялся, что они не успели уйти слишком далеко.

Да… он непременно найдет их. А когда это произойдет, они поплатятся за это.

Гнев сэра Джейсона…

Не понадобилось много усилий, чтобы выяснить, где находится странствующая молодая парочка. Жители Прованса оказали большую готовность помочь сэру Джейсону найти беглецов, чем жители Марселя. Наделенные светлой английской кожей и плохо владеющие местным языком, Селия и Колин сразу же привлекали к себе внимание.