Удивляла свобода, с которой эта женщина разговаривала с одним из первых лиц Шерера. Человек, подобный князю Аскару, знал всех армектанских носителей великих фамилий, бывал при дартанском дворе, соприкасался и с представителями гаррийских высших кругов. Но он не знал, даже не мог догадаться, кто на самом деле сидит перед ним. Перед именем, которым она подписала письмо к нему, он не нашел ни гаррийской фамилии, ни использовавшихся на континенте инициалов родовых имен.

— Твое письмо, госпожа, ничего не объясняет, а обещает столь многое, что… если бы не его форма…

— Ведь как обман оно не имеет никакого смысла. Обманщик, который ничего не хочет, ничего не предлагает?

— Я не думал об обмане.

— Понимаю. Ты думал, ваше высочество, что это письмо написала сумасшедшая.

— Да, — подтвердил он, покоряя ее своей откровенностью.

— И ты уже изменил свое мнение? — спросила она со свойственной ей загадочной улыбкой, поднимая королевские брови.

— У меня есть глаза, ваше благородие, и я умею ими пользоваться.

Самым деликатным образом он дал ей понять: «Ты не сумасшедшая, ибо я вижу, во что ты одета, и трудно сомневаться, что золотыми монетами ты можешь мостить улицы — так, как ты мне написала».

— Ты даже меня не знаешь, князь, — сказала она уже без улыбки.

— Я знаю имя. Надеюсь, оно настоящее?

— Да, но не полное. На самом деле должна подписаться: «Кесалах'егри, посланница Полос».

Несколько мгновений оба молчали.

— Что ты пытаешься этим сказать, госпожа? — с новыми сомнениями спросил он; было даже слишком заметно, что подозрения насчет умственного расстройства собеседницы вновь начинают его беспокоить.

— То, что со времен полулегендарной Славы в Шерере не было ни одной посланницы. А последние два года она есть и сейчас сидит перед тобой. Выслушай меня, князь, — быстро сказала она, видя, что тот открывает рот. — Я должна была сказать, кто я, ибо иначе ты бы не понял, что мною движет. Вскоре тебе станет ясно, что я та, за кого себя выдаю, но пока тебе удобнее считать, что ты разговариваешь с сумасшедшей… Так, ваше королевское высочество? К тебе пришла безумная женщина, которая, однако, не лжет, когда говорит, что может иметь столько денег, сколько захочет. Можно ли быть сумасшедшим и при этом своим состоянием служить Вечной империи?

Он поднял брови и улыбнулся, хотя и несколько принужденно.

— Думаю, можно.

— В таком случае я расскажу тебе, князь, занимательную историю. Она очень длинная, так что я опущу детали, не имеющие для нас значения. Так вот, ваше высочество, правя этим островом, ты наверняка уже заметил, что по окружающим его морям плавают не только торговые суда, не только парусники морской стражи, но и пиратские корабли.

— О… — проговорил он, словно вдруг все понял. — Это не…

— Нет, ваше высочество. О достойных сожаления переговорах, которые гаррийский вице-король ведет с морскими разбойниками, я скажу позже, — язвительно пообещала она. — Сейчас я веду речь совсем о другом.

Щеки князя слегка порозовели, но он ничего не ответил. Ясно было: эта женщина знает, что говорит.

— Пираты были на этих морях всегда, хотя никогда не имели собственного княжества. А последние несколько лет они его имеют — два острова далеко на Просторах. Какое-то время назад среди пиратов имелся один столь прославленный и грозный, что все остальные считали его своим вождем, а уважение к его способностям по части судовождения и военных действий питали даже враги. У человека этого росла дочь, которую он не знал; она была воспитана в прекрасном гаррийском доме, а после смерти матери семья выгнала ее на улицу, ибо она являлась армектанским внебрачным отпрыском, так что с ней поступили весьма по-гаррийски, не так ли, ваше высочество? Капитан Рапис занимался незаконной торговлей невольниками, и судьбе было угодно, чтобы, охотясь на них в какой-то деревне, он захватил и некую бездомную девушку… Он слишком поздно узнал, кто его пленница, и умер на палубе собственного корабля, оставив дочь на попечение того, кому доверял, но это уже другая история.