|
— Они наблюдали за женщинами, и у них появились нехорошие мысли. — Кстати, насчет нехороших мыслей: нельзя ли хотя бы приоткрыть окно? Тут дышать почти нечем. — Я не могу рисковать. Свиток и так уже поврежден, — раздраженно отозвался Эзра. — Я же вам говорил: мне осталось перевести всего несколько фрагментов и тогда я смогу наконец собрать текст целиком. — Ладно, продолжайте, — сдался Картер. — Они ощутили похоть. — Значит, эти ангелы могли испытывать чувства? — А я ни разу не сказал о том, что это не было им дано. Я только говорил, что у них не было души. — Но зачем ангелам душа? Разве они не выше этого понятия? — Тонко подмечено. Но если мы почитаем вот этот фрагмент, — Эзра указал на один из обрывков желтого пергамента, — то увидим, что у ангелов возникло такое желание. Они увидели, что люди, наделенные душой, занимают особое место в очах Бога, и ангелам тоже этого захотелось. — А они не могли просто попросить Бога, чтобы он наделил их душой? — Этот фрагмент слишком сильно выцвел, его трудно прочесть, — ответил Эзра, показывая на маленький клочок пергамента, прикрепленный к стене между двумя большими фрагментами, — но возможно, так оно и было. Но Бог им отказал. А может быть, они были слишком горды, чтобы просить об этом. Этого мы никогда не узнаем. Картер поставил кружку с кофе на пол, поднял руки и потянулся. Посмотрел на часы: час ночи. Бет наверняка крепко спала в квартире Бена и Эбби. Он позвонил ей и заставил пообещать, что домой она сегодня не поедет; к его большому удивлению, она очень легко согласилась. — Но что бы ни произошло, — продолжал Эзра, — Стражи остались недовольны и именно тогда они решили взять дело в свои руки. Они решили вступить в соитие с земными женщинами, которые всегда им нравились, и произвести на свет потомство, которое можно, если хотите, назвать идеальным гибридом. — Ангелы, наделенные душой. — Вот именно. И это стало дерзким вызовом всему небесному порядку. И тогда началась война в Небесах. Остальное вы знаете. Небесное воинство с архангелом Михаилом во главе победило мятежных ангелов, и они были низвергнуты с Небес. — А как же насчет Люцифера и греха гордыни? И всякого такого? — Это все поздние искажения, выдуманные истории, — махнув рукой, ответил Эзра. — Но есть одно, в чем Ветхий Завет, по всей видимости, прав. Потоп. — Сорок дней и сорок ночей? — Нет, в свитке я не нашел ничего такого, что говорило бы о настоящем наводнении, — сказал Эзра с уверенностью ученого, перелопатившего гору информации. — Ни ковчега, ни Ноя,[52] ничего такого. Но есть кое-что, это трудно перевести буквально, об огромных переменах, о чем-то вроде ливня, который все вымыл начисто. После поражения мятежных ангелов, после того как они были погребены в недрах Земли, — сказал Эзра, указывая на нижние строчки еще одного фрагмента ветхого свитка, — вот здесь написано: «И нечестивые и люди стали, как лев и шакал, смертными врагами. И с тех пор кровосмешение вело к смерти». Я допустил некоторые вольности в синтаксисе, но в целом перевод правильный, я в этом уверен. Картер шумно выдохнул и зажал руки между коленями. — Но как что-то из этого может быть правдой? Разве мы, во-первых, не установили, что Земля значительно старше, чем говорится во всех этих историях? Что, во-вторых, эволюция происходит много миллионов лет? Что мы произошли от обезьян, а не от ангелов? Разве мы не перешли от воззрений Блаженного Августина к воззрениям Дарвина? И как насчет… — Как насчет этого? — прервал его Эзра, широким жестом указав на плоды своих трудов. |
