От Коринны ее любимому мужу, с приветом:

Отец послал за мной и Хероном Главка с повозкой. Я уезжаю с ним. Ты знаешь, что мне ужасно страшно оставаться одной без тебя в незнакомом городе. Архит помог мне отвезти нашу мебель на хранение в Ортигию. Надеюсь на воссоединение нашей семьи по окончании смертоносной войны. Прощай.

Держа папирус дрожащими руками, Зопирион не отрывал взгляда от письма. Выругавшись и хлопнув дверью, забыв об усталости, он быстрым шагом направился на Ортигию. Архит сидел за столом на галерее в Арсенале.

– Почему ты позволил ей уехать? – стиснув зубы, спросил Зопирион.

– Мой дорогой мальчик, как мне было остановить ее? Силой? Чтобы предотвратить это и приехал ее брат. Я повторил им все твои аргументы о полуразрушенных стенах Мессаны, но они не произвели на них никакого впечатления. Она привыкла жить в семье, и когда ты уехал, она чувствовала себя слишком несчастной. А что случилось с твоей рукой?

– Простой ожог. Жители Сегесты устроили внезапную ночную вылазку и подожгли половина лагеря. Погибло множество лошадей, в том числе и моя. А что, клянусь Аидом, мне теперь делать?

– Откуда мне знать? Я пытался отговорить тебя. Береженого бог бережет…

– Давай, упрекай: я же тебе говорил…

– Да, но не собираюсь повторяться. А как война? Нас разбили?

– Нет, если не считать отступления при Сегесте. Но Гимилк высадил в Панорме стотысячное войско. По слухам – трехсоттысячное. Союзники, поверив слухам, побежали назад защищать родные города. Лептиний собирался было потопить карфагенский флот, но их галеры отвлекли его внимание, и основной транспорт сумел ускользнуть. Однако кое‑что ему удалось. Тем не менее, Гимилк собрал под свои знамена войска из финикийских городов Сицилии, и финикийцы получили перед нами численное преимущество два к одному. Поэтому Дионисий перешел в оборону.

– А где армия Гимилка?

– По слухам, он вернул финикийцам Мотию. Надеюсь, с контингентом наших войск он поступил лучше, чем мы с ними. Архит! Если бы ты оказался на месте Гимилка и контролировал восточное побережье Сицилии, то какой дорогой двинулся на Сиракузы?

– Думаю, через южную часть острова. А ты беспокоишься о Мессане?

– Да. Но знаешь, Гимилк стянул значительные силы к Панорму – на северном побережье. А путь по северной дороге лежит как раз через Мессану… Думаю, мне лучше посоветоваться с архонтом.

Зопирион отправился во дворец. Уже давно стемнело, когда его допустили к архонту. Дионисий сидел за столом, заваленном свитками, бумагами и табличками. В неярком свете стоящей на столе лампы лицо его выглядело утомленным.

– Что случилось, Зопирион? Только быстро, – спросил тиран.

– Я никогда не обращался к вам за помощью, не так ли?

– Ты так редко ко мне обращался, что мне немного неловко. Так о чем ты просишь?

– Я хочу знать, какой дорогой Гимилк идет на Сиракузы.

Дионисий, несмотря на усталость, проницательно всмотрелся в лицо Зопириона.

– Ты думаешь, я знаю?

– Кто может знать, как не вы?

– Он движется северной дорогой по направлению к Мессане, – после некоторого раздумья ответил Дионисий. – Мессана. Твоя жена оттуда родом, я прав? Неужели она вернулась туда?

– Да, господин. Я хочу поехать за ней. Старая полуразрушенная стена Мессаны не выдержит натиска карфагенян.

– Тебе нельзя ехать.

– П‑почему нельзя?

– Во‑первых, ни к чему хорошему это не приведет. Гимилк уже в Пелорисе, это на расстоянии дневного перехода от Мессаны. Я почти уверен, что он прибудет туда раньше тебя. Во‑вторых, ты мне нужен здесь.