– Предупреждаю, что здесь вы не найдете ни излишней роскоши, ни танцующих девушек, ни ночных возлияний. В этом доме живут непьющие люди, которые трудятся в поте лица. Мы придерживаемся строго распорядка и молимся богам.

Инв все также улыбался.

– После стольких таверн и кораблей ваш тихий приют покажется нам раем, подобным тому, в который, как полагают египтяне, уходят их фараоны.

Илазар что‑то пробормотал себе под нос, звякнул половинками шекеля и в конце концов произнес:

– Входите.

Дом бы со внутренним двориком и очень походил на жилище преуспевающего эллина. Исключение составляли солнечные часы, сооруженные в центре внутреннего двора на месте обычной греческой статуи. С одной стороны в нем был установлен навес. Там под присмотром чернокожей няни играл с игрушечной колесницей четырехлетний мальчуган. Няня склонилась над шитьем, и черные груди пышно выступали из ворота ее платья.

– Я как раз собирался отправиться в Бирсу, чтобы проследить за ходом строительства дома. Без заботы хозяина лошадь сдохнет, вы же знаете. Мои слуги помогут вам устроиться и позаботятся о завтраке. Чувствуйте себя как дома. Я вернусь к полудню.

Илазар вышел. Зопирион слышал, как он отдает приказы. Вот хлопнула входная дверь, и, грохоча по булыжной мостовой, отъехала колесница.

Оказавшись в выделенной для него комнате, Зопирион с удивлением отметил, что оштукатуренные стены покрывала роспись в мягких пастельных тонах – вместо обычных мифологических или пасторальных сцен. По периметру комнаты шел бордюр с геометрическим орнаментом, составленный из кругов и линий. Но в остальном обстановка комнаты была весьма скромной.

Юноша привел себя в порядок и вышел во дворик. Первым делом ему было нужно подружиться с мальчиком. Зопирион с сожалением думал, насколько ему сейчас не хватало помощи Архита. Тот легко находил контакт с детьми, в отличие от Зопириона: присутствие детей ввергало юношу в трепет.

Тем не менее, когда он вышел во двор, то обнаружил там Сеговака, мирно беседующего с ребенком: кельт рассказывал мальчугану фантастические кельтские легенды. В прихожей, ведущей к двери на улицу, лениво опирались на копья два охранника. На поясе у каждого из них висела дубинка. Илазар не оставил похитителю ни одного шанса.

– Здравствуй! Тебя зовут Ахирам бен‑Илазар? – спросил мальчика Зопирион.

– Да, это я. А ты грек? Я говорю по‑гречески. Nai. Ouk. Haire. Parakalo. Eucharisto. Моя мама – гречанка.

– Я… – начал было Зопирион, но мальчик перебил его.

– Обещай, что не скажешь ни слова! Я так хочу дослушать историю Сеговака!

Кельт подмигнул Зопириону и продолжил рассказ. Зопирион направился к скучающим охранникам.

– Вы не скажете, когда вернется хозяин? – простодушно глядя на мальчугана, спросил он.

Стражники наклонились и самодовольно улыбнулись, но не произнесли ни слова. Один из них распростер руки и пожал плечами. Но когда Зопирион повторил свой вопрос по‑финикийски, в глазах засветилось понимание, и оба одновременно заговорили. Илазар может вернуться в любой момент от полудня до обеда. У него не было строгого распорядка.

Зопирион вернулся к Сеговаку и ребенку.

– Мне нужно будет поговорить с тобой, когда закончишь, – сказал он по‑гречески. – И с тобой, Инв, – добавил он появившемуся во дворе карийцу.

Сеговак быстренько закончил рассказ.

– … итак, принц Дивико женился на дочери короля эльфов, а ведьму‑мачеху изрубили на мелкие кусочки и скормили свиньям. А что случилось, Зопирион, мой мальчик?

Няня увела Ахирама. Слуги начали накрывать во дворике стол к завтраку. Зопирион тихо рассказал по‑гречески друзьями печальную историю Коринны.

– Значит, это та самая женщина, о которой нам рассказывал дворецкий? А ты все знал, но ни словом не обмолвился? – пробормотал Инв.