— Ничего, его остановят. У тебя полчаса, даже меньше, чтобы натянуть этот чёртов костюм и напялить акваланг, а потом я за твою жизнь гроша ломаного не дам! Я, по крайней мере, оставаться тут не собираюсь! — с этими словами Марина начала разворачивать пакет и достала оттуда водолазный комбинезон и два портативных акваланга, похожих на респираторы, только с баллонами, напоминающими термосы.

Я знал эту модель. Несмотря на размеры, воздуха в них хватает почти на час. Их разработали для экстремальных ситуаций, и при взгляде на них у меня начало сосать под ложечкой от дурного предчувствия.

— Что значит «его остановят»? — спросил я, наблюдая за тем, как Марина принимается расстёгивать комбинезон.

— То самое. В поезде бомба. Через несколько минут она взорвётся, и все пойдут ко дну. Ну, или почти все. В любом случае, до Майорки ты не доедешь. Зато военные мигом тебя подберут, а там… — она красноречиво пожала плечами и скинула комбинезон, оставшись в обтягивающем водолазном костюме. — Будешь пялиться на мою грудь или всё-таки оденешься?

— Чёрт! — я в ярости схватил свой комплект. Дурацкого василькового цвета. — Что, ничего поярче не нашлось?

— Не привередничай, ладно? Бери, что дают, и скажи «спасибо».

— Обойдёшься!

— Грубиян! — фыркнула Марина, беря маску с аквалангом.

— И что, это всё из-за меня? — спросил я зло, скидывая куртку и расстёгивая бронескаф.

Придётся его оставить в поезде. Эх, жаль: он обошёлся мне недёшево!

— Ты теперь важная персона, Амос. Привыкай.

Марина бросила взгляд на висящие в купе часы.

— Быстрее!

— Так ты работаешь на Мафусаилов? — спросил я, снимая комбинезон и вытаскивая из него документы и кредитки. — Не на военных?

— В каком-то смысле, и на них тоже.

— Как это?

— Слышал о двойных агентах? — она подмигнула и принялась настраивать маску.

Я начал натягивать водолазный костюм. Документы, кредитки, пистолет и один запасной магазин засунул под него, прижав эластичным материалом к животу. Одеждой, сумкой, кобурой, ботинками и ещё двумя обоймами придётся пожертвовать. Вещи топорщились под эластичной тканью водолазного комбеза, и со стороны, наверное, казалось, будто я забеременел уродским роботом.

— В каком вагоне бомба? В нашем?

— Нет, в следующем по ходу поезда.

— Ты её заложила?

— Нет. Но это идея Мафусаилов, если для тебя это важно.

— Старые ублюдки готовы пожертвовать чужими жизнями?

— Они готовы пожертвовать, чем угодно, — ответила Марина холодно. — Ради спасения собственных задниц.

— И спасти их должен я?

— Да. Потому что иначе наша жизнь превратится в хаос. Никакие дубликаты разумов Мафусаилов нас не спасут: всегда найдутся те, кто скажут, что нами правят бездушные машины, и нужно немедленно всё изменить. А мы отлично знаем, чем заканчиваются разговоры такого рода — примеров в истории хватает.

— Знаешь, — говорю я перед тем, как надеть кислородную маску, — по-моему, нами и сейчас правят бездушные машины. Ещё есть время обезвредить бомбу?

Вместо ответа Марина посмотрела на часы и тоже натянула маску. Затем подняла руку с растопыренными пальцами. Загибает большой: Раз! Я понимаю, что она начинает отсчёт. Значит, до взрыва осталось четыре секунды!

Два!

Неужели они действительно потопят целый аквапоезд⁈

Три!

Долбаные жестокие ублюдки!

Четыре!

Хрен вам, а не стерк-отель со всеми удобствами и гарантией безопасности!

Пять!

И пусть мир летит ко всем чертям!

Раздался грохот, поезд содрогнулся, и мы с Марией схватились друг за друга, чтобы не упасть.