|
Разум Саяна постепенно засыпал. «Монолитовец» не понимал, что двигается вперед, что парализовано только его сознание. Он очнулся уже в балке, коридор был за спиной. — Ну ты и псих! Какой же ты псих! — смеялся Алексей, все еще держась за башмак. — Теперь ты мне веришь? — Обуйся! Какой же ты псих! Саян привалился спиной к глиняной насыпи и начал наблюдать, как выбираются с луга остальные. Тяжелее всего пришлось Бочке, который всю дорогу опекал лысого. — Ну что, журналист, — повернулся с довольным видом командир к Смертину. — Вера, она ведь не в голове. Разве можно мозгами верить? Мозги отключило у меня совсем! То-то же! С верой можно и в коридор без болтов лезть. Понял? — Понял, — кивнул Алексей, блаженно улыбаясь. — Хорошо, что ты первым не полез, всех бы нас загубил… Точно загубил бы… Журналист, ну согласись, что надо во что-то верить. Ну не только в себя же в конце концов. Мы же слабые все, дрожим перед неведомым и глазами хлопаем. — Саян, я обещаю, что в следующий раз возьму много болтов. Полный карман набью. Честно. Мамка крался по взгорку, выбирая позицию. Он старался быть хладнокровным, но не мог. Внизу, по аномальному лугу ползли ОНИ. Такие беззащитные и испуганные. Такие жалкие. Самое главное, что среди распластавшихся копошащихся тел Мамка увидел низкорослого «монолитовца». Митя испугался. Губа предательски задрожала. Ему было страшно. Он панически боялся, что коротышка сейчас ошибется, и Зона его приберет. Сама отомстит. Не оставит на откуп Мамке, которого так любит. В предвкушении близкого финала у Мити загорелись кончики пальцев и щеки. Нельзя! Никому нельзя его обижать! Он никогда не простит и не позволит. Больше никогда! Кожа начала зудеть, Мамка раскраснелся и разволновался. «Надо глубже дышать», — подумал он. Вдох — выдох. Необходимо хоть немного унять накатывающую ярость, укротить до поры до времени. Щека Мити предательски дернулась. Он почувствовал, что начинает терять над собой контроль, и поспешил к бурьяну, видневшемуся на склоне. «Монолитовцы» оттуда были как на ладони. Мамка сам так и не понял, как выбрался из «ведьминого круга». Он просто засек одинокий дубок на опушке, закрыл глаза и медленно пошел вперед. Шаг за шагом. Когда открыл, стоял уже на взгорке, будто невидимый лифт забрал его около дуба, а раскрыл двери только метров через сто. В Зоне нет ничего странного. В бурьяне кто-то зашевелился. Мамка насторожился, поднимая карабин. Не хватало еще пальнуть и все испортить. «Не надо этого. Не надо!» — взмолился Митя, приближаясь к кустам. Басовито каркнув, вспорхнул ворон. Мамка засел в самом центре зарослей, устроив импровизированное гнездо. Он поломал загораживающие обзор кусты, глотнул воды, прикинул маршрут отхода и принялся ждать. «Монолитовцы» были уже близко. Кожа Мамки чесалась. Так было всегда, когда он выходил на охоту. Проникнув в Зону, Митя понял, что здесь легко и вольготно. Не шмыгали вездесущие прохожие, не сидели по лавкам бабульки, не верещала надоедливая ребятня. И что самое важное — здесь не было милиции. Ее Мамка боялся больше всего. Один раз он чуть не попался. |
