Один раз он чуть не попался.
Когда в подворотне разбил бутылку о голову одного парня. Тот сам был виноват. Сказал, что дебилам нечего делать на этом свете. Мамка точно помнил,
что ударил восемь раз. Бил до тех пор, пока стекло не разлетелось мелкими осколками, запачканными кровью.
А потом Митя начал мстить всем. Он
дожидался своих мучителей в подъездах или темных переулках и резал их ножом. Однажды Мамка даже достал у одного сердце и внимательно смотрел, как
оно вздрагивает и затихает.
Не надо было обижать Мамку.
Никто, даже Ломоть, не знал, что иногда Митя охотится. В такие дни сталкер не брал с
собой рюкзак, только бросал в карман аптечку, пару сухарей и банку горошка. Мамка умел ждать. Он выбирал исключительно одиночек. Терпеливо
подкарауливал их из засады и стрелял точно в головы.
«Не нужен этот город, и машина не нужна», — вдруг осознал Мамка.
Зона специально делала
все, чтобы Мамка остался. В городе жизни не будет, свободы, и охоты тоже не будет. А как же он без охоты?
— Спасибо, — беззвучно прошептал Мамка.
Митя прицелился, поймав голову коротышки в узенькую щелочку на планке. Осталось только совместить с мушкой и опустить чуть ниже. Под «яблочко»,
потому что «болтовик» всегда забирал вверх, даже из положения лежа.
«Сейчас. Сейчас придет оно. Сейчас», — ждал Мамка.
Его лоб горел, и в паху
приятно потягивало, дыхание стало ровным и размеренным. Палец дрожал от возбуждения, и Мамка дал ему волю.
С пригорка ухнуло. Голова Саяна
вмазалась в глину и снова откинулась вперед. Он медленно сполз на дно балки, неестественно скосившись вбок. Из дыры над правой бровью текла скупая
струйка крови.
Смертин среагировал поздно. Он долго таращился на труп командира, не в состоянии сообразить, откуда у того за спиной появилась алая
клякса. Саян только секунду назад улыбался и звал к себе Жору.
— Ложись!!!
Это Бочка орал, и Алексей послушался. Он повалился на землю, прячась
за еще теплым телом Саяна.
— Ложись!!!
Бочка стрелял в ответ, кроша одиночными выстрелами кусты на взгорке. Кляп схватил стрингера за шкирку,
как щенка, и потянул куда-то вверх.
— Уходим! Уходим! Бочка!
Он толкнул Алексея вперед, к полосе тополей, за которыми уже виднелись
полуразрушенные пятиэтажки. Смертин посмотрел чуть дальше и увидел глыбу Радара. Квадраты антенн были настолько огромны, что стрингер почувствовал
себя рядом с ними насекомым.
— Да иди же ты! — толкался узбек.
Алексей забуксовал на грязи, зацепился коленом за некстати подвернувшийся корень
и растянулся. Сзади кто-то матерился.
— Давай! Давай!
Замелькали деревья — страшные, искореженные и сухие, будто огромный великан выжал из них
последние капли влаги и воткнул на место. Между белесыми стволами петляла тропинка. Смертин даже думать не хотел, откуда она здесь появилась.
Узбек пинками выгнал его на небольшую поляну.
— Стой!
Алексей упал, дополз до ближайшего ствола и затих. Бочка выбежал в самый центр пустыря,
едва не столкнувшись с Кляпом. Жора доковылял позже всех. Он подошел к уже сидящим в кругу людям и ткнулся лысиной толстяку в живот, положив голову
на колени. |