– Да? – Шэд опустил боковое стекло. – Закрой-ка глаза на минутку.

– Расслабься, золотко, – сказала Эрин.

– Но я не могу...

Она слегка прижалась к нему, чуть покачиваясь и представляя себе, что это не она, а кто-то другой. Она пыталась вспомнить, когда в последний раз к ней прикасались мужские руки – не так, как на работе, в «Розовом кайфе».

– Теперь я понял, – проговорил конгрессмен. – Ты просто хочешь убить меня. Устроить мне сердечный приступ.

– Не смеши меня, – возразила Эрин. – Уж приступ-то я могу тебе устроить в любой момент, стоит только захотеть.

Влажные от пота руки обхватили ее талию. В одной из них все еще было мачете.

– Осторожно, – шепнула Эрин.

– Мы могли бы уехать вместе через несколько недель, – сказал Дилбек. – Скажем, на яхте.

– Звучит заманчиво.

– Я могу сделать тебя счастливой, дорогая. После перевыборов ты могла бы отправиться со мной в Вашингтон.

– Вот это вряд ли, золотко.

– Тебе там понравится. – Дилбек явно вошел в роль доброго и богатого папочки. – Знаешь, какие там магазины!

Эрин так и захотелось вцепиться в него зубами, но она сдержалась.

– Расскажи мне о том вечере в нашем клубе, – попросила она. – Когда ты напал на того молодого человека.

Конгрессмен замялся.

– Я мало что помню... – Он крепче сжал обнимавшие ее руки. – Что-то со мной случилось – я был просто сам не свой, не соображал, что делаю. Хотя обычно это мне несвойственно. Думаю, ты уже заметила, что я человек вполне мирный.

– Ты перепугал меня, – ответила Эрин. Секунды еле ползли. Вглядываясь в бесконечные ряды тростника, она думала о Дэррелле Гранте – не затевает ли он какой-нибудь ответной гадости. Как поступил бы он, увидев, что конгрессмен пристает к ней? Вероятно, разразился бы аплодисментами.

– Малкольм говорит, что этот молодой человек вполне оправился, – сообщил Дилбек. – Ну, тот, которого я ударил бутылкой.

– А ты даже корзинки фруктов ему не послал...

– Да как я мог бы? – Конгрессмен перестал танцевать и взял ее за локти. – Ты все еще не понимаешь, да? Положение, которое я занимаю, весьма высоко и значительно. К тому же сейчас предвыборный год, дорогая.

– Ты чуть не убил человека, – сказала Эрин.

– Послушай, я совершенно не желаю, чтобы мое имя прозносили с хихиканьем, как произносят имена Уилбера Миллза, Гэри Харта и остальных из этой серии. Неужели ты не понимаешь моей ситуации? – Он притиснул ее к липкой от пота груди. – Мы живем в жестоком мире, который не прощает ошибок и промахов, девочка моя.

«Ты прав, Дэви», – подумала она.

– Пожалуйста, не надо забираться мне под трусики. – Широкое лезвие мачете холодило ей бедро.

– Ну... – нерешительно проговорил Дилбек, – вообще-то... я жду не дождусь, когда начнется касательный танец.

– А что мы делаем, по-твоему?

– Нет, дорогая, мы просто медленно танцуем.

– Ну, прости, – ответила Эрин, не переставая двигаться.

– Что я – зря тащился сюда столько миль?

– Но ты же такой романтик, Дэви...

– Ну, не будь такой, хватит! – Снова руки Дилбека сомкнулись вокруг нее. Прижав ее к себе, он начал неуклюже тереться бедрами о ее бедра.