|
Небо было ярко-синим, в воздухе разливались тепло и спокойствие, на деревьях щебетали птицы, какой-то совсем не пугливый дрозд прыгал по лужайке, вызывающе, с наглым видом поглядывая на трех девушек. - А где сейчас хозяин? - спросила Селита. - Насколько мне известно, там наверху есть небольшая комната, рядом с операционной, специально для родственников, которые ожидают. Я его не видела. Когда я пришла, его машина уже была здесь. Они услышали шаги по гравию и увидели спешащую Франсину, одетую в синий костюм, с белой шляпой на золотистых волосах. - Сегодня четверг, - объяснила она. - У Пьеро нет занятий. А я никого не могла найти посидеть с ним. Не приводить же его сюда. - Куда же ты его дела? - Он играет на улице, где совсем не бывает автомобилей, Торговка из молочной лавки обещала мне посматривать за ним через витрину. Франсина тоже бросила взгляд на матовые стекла. - Ну и как? Ей не ответили, она поняла, что ничего еще не известно, нужно ждать. Чуть позже она спросила Наташу: - Что слышно о Кетти? - Ничего нового. Кроме того, что ее якобы видели в Ницце. Поскольку мне уже" третий человек об этом говорит, значит, должно быть, это так и есть. Неожиданно для всех именно Кетти стала первой жертвой Мадо. Это случилось до того, как мадам Флоранс попала в клинику. Она тогда еще часть ночи занималась кассой в "Монико". Примирилась ли хозяйка к этому времени со своей участью? Уже видно было, что она очень больна. Всех потрясло, что так внезапно с ней это приключилось и к тому же совпало с появлением Мадо. Селита знала, что внезапность была чистой видимостью, в чем ей призналась в больнице Флоранс. - Я уже давно жду, что со мной это произойдет в один прекрасный день, доверительно сообщила она грустным голосом. - Вот почему я упорно избегала врачей. Дело в том, что боли в животе у меня появились очень давно. А в последние месяцы я уже не могла больше выносить отношений с Леоном, мне они причиняли боль. Меньше двух недель понадобилось, чтобы превратить ее не только в больную, но в изможденное, жалкое существо без возраста, с обвисшей кожей, с огромными, воспаленными глазами, в которых читался ужасный вопрос, когда она смотрела пристально на собеседника. - Они мне не говорят, что со мной, но, судя по тем тестам, которым они меня подвергли, я знаю, что это рак и что я уже не поднимусь... Бедный Леон! Она жалела его. Не сердилась на него, а горевала о том, что ее не будет здесь, чтобы защищать его. - И надо же, что именно в такой момент появляется эта девица!.. Он не знает что делать... Ему стыдно. Он едва осмеливается смотреть мне в глаза, но у него не хватит духу избавиться от нее... Она часто прерывалась, делала долгие паузы, во время которых устремляла глаза к потолку. - В глубине души он слабый человек. Чуть позже она добавила: - Как все мужчины! Если со мной что случится, он будет ужасно несчастен, его всю жизнь будет мучить мысль, что это произошло по его вине... Может быть, это и было верно, но, скорее, относилось к будущему, потому что в настоящем, по глубокому убеждению Селиты, Леон не станет особенно огорчаться, если его жена исчезнет. Он сам себе в этом не признается и, должно быть, отбрасывает подобную мысль, когда она ему приходит в голову. |
