|
Болезнь совсем другое дело, и Селита не могла не думать, что, может, в один прекрасный день сама окажется в подобной ситуации. Глаза Флоранс на обескровленном, бледном лице казались более крупными и трагичными, чем в клинике, и Селита с некоторым усилием заставила себя пожать горячую руку, высунутую ради нее из-под одеяла. Запах, царивший в спальне, явно был не только запахом лекарства, но исходил из постели, от больной. Он так угнетающе действовал на Селиту, что она не решалась глубоко вдыхать. - Мсье Леон разрешил мне прийти, иначе я бы не позволила себе вас беспокоить. - Садись. Голос доносился как будто откуда-то издалека. Взглядом она указала на стул с бамбуковой спинкой. Селита заметила над кроватью распятие из орехового дерева, как и шкаф с двумя зеркалами, стоящий между окнами. - Вам, кажется, нельзя много разговаривать, и я пришла в основном для того, чтобы рассказать вам, что в "Монико" все идет хорошо. Славная Франсина неплохо справляется, и есть даже посетители, которые ей аплодируют. Я ей посоветовала сделать ее номер откровенно комическим, но она не решается. Ожидаем новую танцовщицу из Парижа... Она говорила, чтобы говорить, потому что неподвижный взгляд Флоранс стеснял ее. К тому же медсестра оставалась в комнате в кресле у окна. - Уже тепло, начинается сезон, и на Круазетт полно туристов, машины с трудом пробираются. Почему у Флоранс был такой вид, будто она насмехается над ней? Это было едва заметно: лишь слегка шевельнулись ее бледные губы. - Вы к нам вернетесь в самый разгар лета, когда будете нужны как никогда... Она продолжала говорить все, что приходило на ум. - Вот кто нас поражает, так это мадам Алиса. Может быть, она допустила оплошность, потому что та приходилась мадам Флоранс всего лишь золовкой, но заняла теперь место хозяйки у кассы. - Конечно же, до вас ей далеко... Все завсегдатаи спрашивают о вас. Вам нужно скорее выздоравливать. Она начала сбиваться. Мысли ее путались. Может быть, ее смущало, что в этой комнате находилось супружеское ложе Леона и Флоранс. Вдруг она почувствовала, что оказалась значительно дальше от цели, чем прежде. Это из-за всей атмосферы квартиры, которая была ей совершенно чуждой. Эмиль ей как-то сказал: - У них роскошная квартира и всюду ковры... Но она не представляла, до какой степени жилище хозяев выглядит респектабельным. Тем самым вроде бы открыла для себя совсем новых Леона и Флоранс. В "Монико" хотя они и были самыми главными, но принадлежали к той же группе, к той же среде, что и она. Хозяин находился в зале или у входа, а Флоранс у кассы, и чувствовалось всегда, что их соединяют определенные узы, но эти узы, однако, можно было и разорвать. А здесь же, несмотря на отсутствие детей, они представляли собой не только пару, но и семью. В черных овальных рамках с золотом висели два портрета-старика и старухи в одеждах начала века. - Это ваша мама? - необдуманно спросила Селита. У женщины были седые волосы с высоким шиньоном на голове, твердо накрахмаленная блузка с камеей на груди и костистое, волевое лицо крестьянки. Флоранс отрицательно покачала головой и прошептала: - Бабушка Леона, которая воспитала его и его сестру. Взглядом она указала на камин. |
