|
Девушка смотрела не на него, а куда то в сторону, в темноту, и, помолчав, ответила: – Вы не похожи на других мужчин, мистер Шербрук. – А а! Вы, наверное, считаете меня оригинальным потому, что я не ползаю у ваших ног и не умираю от восторга, глядя на ваши накрашенные губы, не пожираю восхищенным взором вашу красивую грудь. – О нет! – Тогда чем же я отличаюсь от других джентльменов? София пристально посмотрела на него, потом отвернулась. Ее тонкие нежные пальчики нервно теребили складки белого муслинового платья, сшитого по последней моде, введенной императрицей Жозефиной, и из за того, что оно было собрано под грудью и ниспадало свободными складками, Райдер не мог как следует рассмотреть фигуру Софии, но подозревал, что талия у нее должна быть тонкой. О форме бедер и ног он мог лишь догадываться. Неожиданно девушка повернулась к нему, и на лице ее появилась слабая улыбка. – Вам не кажется, сэр, что для джентльмена вы разговариваете с дамой довольно нахально и грубо? – А как я могу разговаривать с девушкой, размалевавшей себе лицо подобно продажной женщине? София молча уставилась на Райдера, и в ее глазах он заметил изумление: девушка была явно шокирована его грубостью и инстинктивно, не отдавая себе в этом отчета, подняла руку и стала тереть ею щеку, потом внезапно остановилась и, справившись с волнением, улыбнулась обидчику. – Даже если я и размалевала себе лицо, как вы изволили выразиться, и даже если бы я размалевала его еще больше, вы не имеете никакого права так грубо со мной разговаривать. Мне рассказывали о вас, что вы образованный, что у вас хорошие манеры, и я думала, что услышу от вас умные речи, но я вижу теперь, что молва насчет вас ошиблась. Вы, оказывается, не слишком то и умны, да еще и плохо воспитаны в придачу. Райдер встал и придвинулся к Софии близко близко. Она не шелохнулась. Тогда он сказал: – А у вас, я смотрю, острый язычок, и вы можете кусаться. Но кусаетесь вы не очень больно. – Он вытащил из кармана носовой платок и стал стирать помаду с ее губ. Она хотела отстраниться, но ей это не удалось, и Райдер, крепко держа ее за затылок, довел дело до конца. – Вот теперь лучше. Он выбросил платок и полюбовался на свою работу, а потом наклонился к Софии и крепко поцеловал ее в губы. София позволила ему целовать ее, но стояла спокойно, не выказывая ни волнения, ни удовольствия. Теплые, мягкие губы Райдера были нежными, словно лепестки цветов, а трепещущий язык мягко, осторожно пытался раздвинуть губы Софии, но она не ответила на этот сладкий поцелуй, словно была не женщиной, а бездушной статуей. Райдер, не обращая внимания на холодность девушки и, возможно, именно из за этой холодности, пошел дальше и неожиданно положил руку на грудь Софии. Девушка вздрогнула, но продолжала стоять неподвижно. – О о, – выдохнул Райдер, и София почувствовала рядом со своим лицом его горячее, пахнущее ромом дыхание. – Я хочу узнать, такая ли теплая и нежная у вас кожа, как я думаю. – С этими словами он обеими руками залез под лиф ее платья и взял в ладони небольшие, твердые и круглые, как яблочки, грудки. Удивленно посмотрел на девушку. – Сердце у вас бьется, но недостаточно быстро. А у вас красивая грудь, мисс Стэнтон Гревиль. Поэтому вы и пришли ко мне? Вы хотели, чтобы я ласкал вас, да? А может быть, вы думали, что я овладею вами прямо здесь, в саду? Под этим красивым деревом, что растет у скамейки? Запах цветов в саду очень сильный, он сильнее, чем запах плотской любви. София ничего не отвечала и по прежнему тихо стояла, позволяя Райдеру ласкать грудь. Он снова поцеловал ее, на этот раз поцелуй был более настойчивым, и Райдер почувствовал, как сердце девушки забилось быстрее. Он улыбнулся: – Вы хотите сравнить меня с другими своими любовниками? Зря надеетесь, у вас это не выйдет. Дыхание Софии было теплым, язык нежным, но она не отвечала на поцелуй, оставаясь совершенно равнодушной. |
