|
Райдер внимательно посмотрел на ее лицо, на спутанную копну разметавшихся по подушке волос. – Ты не хочешь принять ванну, Софи? Причесаться? – спросил он. София тут же открыла глаза, и Райдер увидел в них такой восторг и радость, что рассмеялся. – Хорошо, хорошо, я скажу, чтобы приготовили все необходимое. Но сначала доешь завтрак. София съела все, что осталось на тарелке, и, почувствовав сонную усталость, смежила веки и вскоре заснула. Райдер убрал поднос и уселся в кресло, стоявшее у изголовья кровати. Да, в хорошенькую историю он влип! Как же ему быть с девушкой? Он стал разглядывать Софи: она безмятежно спала и ничем не напоминала равнодушную, элегантную и бесстыжую женщину, какой показалась ему вначале; она выглядела совсем юной, беззащитной и нежной девушкой; за уродливыми ссадинами Райдер увидел высокие, красивой формы скулы, изящный прямой нос и изогнутые дугой брови; густые, пушистые и длинные ресницы отбрасывали тень на круглые щечки. В другое время, при других обстоятельствах он скорее всего сделал бы ее своей любовницей и показал ей, что мужчины могут быть не только эгоистичными, самовлюбленными и жестокими, но также ласковыми и любящими. Он мог бы сделать ее счастливой… Но сейчас! Как все неудачно сложилось! Райдер продолжал изучать лежащую перед ним девушку; она, несомненно, была красива, и этот факт несколько удивил его. А какой упрямый у нее подбородок! Наверняка она уже в детстве проявляла свой характер. Упрямица, что и говорить, своевольная и настырная, покорности здесь места не нашлось. Но как София любит своего брата! Любит самозабвенно и сделает для него все, абсолютно все, в этом нет никакого сомнения… Но какое будущее уготовано для нее и Джереми? Райдер велел принести теплой воды и сам налил ее в медную ванну. Потом он подошел к Софии, откинул простыню и начал расстегивать ночную рубашку, взятую у Сэмюеля, – самое время посмотреть, в каком состоянии ее ребра. София проснулась и изумленно уставилась на Райдера: – Что ты делаешь? – Мне надо осмотреть тебя. Поменять бинты, сделать тебе после перевязку. – Не надо. – Прекрати, Софи. Я видел тебя много раз и знаю твое тело так же хорошо, как ты, наверное, знаешь мое. Я не могу не признать, что ситуация несколько необычная, но пока я – единственный, кто способен присмотреть за тобой. Лежи спокойно, а если будешь мне мешать, я тебя привяжу. – Я не позволю тебе осматривать меня! – Тогда ты не будешь мыться! – Хорошо, не буду. – Послушай, не изображай из себя недотрогу. Я ведь не первый раздеваю тебя, и до меня были мужчины, троих я знаю, а сколько было еще? София отвернулась от Райдера, и он неторопливо снял с нее рубашку, разбинтовал. При виде кровоподтеков на ее ребрах он испытал такую жгучую ненависть к Теодору Берджесу, что, окажись тот рядом, он разорвал бы его на куски, убил бы голыми руками. Очень осторожно Райдер стал ощупывать ребра девушки. – Скажи мне, где сильно болит, – попросил он, и, когда дотронулся до места под левой грудью, София дернулась и чуть не закричала. – Так, понятно. Осмотр на сегодня закончен, а теперь будем мыться. «А почему бы и нет? – подумала про себя София. – Какая разница? Райдер, безусловно, прав: он видел меня голой, спал со мной, чего же мне стесняться? Если я буду протестовать, то сделаю хуже. Придется терпеть». Райдер аккуратно перевернул Софию со спины на бок, приподнял и поставил ее на ноги. Она не могла стоять, колени у нее подогнулись, и, не держи ее Райдер, она непременно упала бы на пол. Тело так ужасно болело, что Софии сделалось дурно от боли, но она бодрилась. Не будь ей так плохо, она бы с ума сошла от стыда: она стоит, обнаженная, беспомощная, и Райдер прижимает ее к себе. Ужасно! И он, конечно, видит, как ей больно. – Что, сильно болит, Софи? – Нет, я просто ослабела, больше ничего. |
