|
Особенно в такую жару! Господи Боже мой! Эмиль, когда вернулся после похорон, был серо зеленого цвета. А ведь с тех пор прошло несколько часов, представляю, во что превратился труп! И оставьте меня, Коул, я устал, а разговор с вами всегда получается таким утомительным! Желаю вам удачных раскопок и думаю, их результат окажется для вас гораздо неприятнее, чем процесс по извлечению трупа из могилы. На этом разговор закончился, и Райдер, не прощаясь, оставил гостя одного в гостиной, а сам вышел на центральную веранду и там ждал, пока судья уйдет. Шерман Коул, бормоча себе под нос проклятия и угрозы, оставил негостеприимный дом, намереваясь снова в него вернуться и добиться таки своего. К Райдеру подошел управляющий и спросил: – На теле действительно были обнаружены ножевые раны? – Понятия не имею, Грэйсон, – ответил беззаботно Райдер, – Эмиль мне по этому поводу ничего на сообщал. – Вы хотите сказать, что солгали судье? – Ну да, а что? – удивленно вскинул брови Райдер. – Мне кажется, что моя версия случившегося не лишена смысла. – Может, и так, сэр, но Шерман Коул – опасный человек, и вам следует быть начеку. Я понимаю, что он вам неприятен, но от него так просто не отделаешься; вам все равно придется еще иметь с ним дело, слишком уж он стремится заполучить мисс Софию. Аожь здесь не поможет, хотя благодаря ей вы выиграли немного времени. – В свое время София отвергла ухаживания судьи, дала ему увесистую пощечину, когда толстяк полез целоваться. И он до сих пор не простил девушке ее отказа. – Еще бы! Коул не из тех, кто легко забывает обиды, особенно такие. – Грэйсон горестно покачал головой. – Что то надо предпринять, и чем скорее, тем лучше. Бедное, бедное дитя. – Это вы о Джереми? – Нет, почему? Я имел в виду Софию. – А а… Надеюсь, она сейчас в постели? – О да. Райдер, ничего более не говоря, кивнул управляющему и ушел к себе. На следующий день он проснулся поздно, встал, умылся и после завтрака решил навестить Софию. Девушка выглядела свежей и отдохнувшей; рубашку Грэйсона она сменила на одну из своих изящных ночных рубашек и казалась в ней совсем девочкой. Синяки на лице почти совсем прошли, так что вид у Софии был вполне здоровый, однако Райдер заметил на ее лице признаки раздражения. – Не очень то удобно принимать ванну и при этом не замочить ноги, – вместо приветствия недовольно заявила София. – Да что ты! Зрелище, наверное, любопытное. Не повторишь ли ты процедуру мытья вечером, специально для меня? Хм, вижу по твоей брезгливой гримасе, что мою просьбу не выполнят. Ну ладно, я, собственно, пришел поговорить. – Я вся внимание. – Ты нервничаешь, это совершенно очевидно. Почему? – Я хочу домой, в Кэмил холл. Джереми сказал мне, что сейчас делами там ведает здешний бухгалтер… Это неправильно, Райдер, ты должен отпустить меня; наши слуги отлично все сделают под моим присмотром. – Домой тебе пока еще рано, Софи, поэтому советую тебе лишний раз не беспокоиться. Клэйтон гораздо лучше тебя всем распорядится, уж можешь мне поверить. Кстати, судья Коул снова приходил за тобой, да еще в сопровождении четырех вооруженных болванов. Я выставил его вон, но прежде сообщил ему, что на трупе твоего дяди – извини, Софи, – были обнаружены следы от удара ножом. – Вы шутите? – Кто знает? Между прочим, я действительно склоняюсь к мнению, что Тео Берджеса убил Томас и ты ранила его, а не дядю. Ясно, рана не была смертельная, раз Томас явился к судье и донес на тебя, но теперь он где то затаился и носа не высовывает из своей норы. Вот уж я доберусь до него! – Томас не вернется в Кэмил холл, я уверена в этом и поэтому не боюсь ехать домой. А дома так много дел скопилось, Райдер! Ты ведь знаешь! Какой смысл мне и Джереми оставаться здесь, в Кимберли? Я уже почти поправилась, а ноги… Обещаю, что прыгать и бегать я не буду. |
