Он весь был покрыт чем то белым, лицо в пыли. Должно быть, она выглядит также ужасно. Как странно, что ее это не волнует.

Они несколько мгновений смотрели друг на друга. Слышен был рев огня и отдаленный колокольчик пожарной команды.

– Это правда. – Голос Алано был спокойный, тон сострадательный и нежный, как будто от этого ей станет легче.

– Нет.

Алано оглянулся и что то сказал. Она спешила на улицу, не заботясь, к кому он обращался и почему. Огонь распространялся, гоня ее прочь. У парадной, двери, теперь превратившейся в обломки дерева, она заколебалась и оглянулась. Алано и Тим держали под руки герцога Херриджа. Внезапная радость при виде Тима сменилась мыслью, что здесь и Дуглас.

«Проклятый болван взорвал себя».

О Господи!

Она едва не упала, ноги внезапно ослабели, и она подумала, что не сможет выбраться из дома. Алано оказался рядом и поддержал ее.

– Перешагните, – сказал он, словно уговаривал несмышленое дитя сделать шажок. Запах гари становился ближе. Сара знала, что это страшно, но все казалось нереальным.

Это просто ночной кошмар. Она дома, в Чейвенсуорте, тоскует без Дугласа. Если она проснется и протянет руку, он окажется рядом. Голый, мужественный, потрясающе привлекательный.

Ей нужно сказать ему, как он красив. Он должен знать, что каждый раз, когда она видит его, ее сердце бьется быстрее.

– Мы должны найти Дугласа, – сказала она.

– Она ранена? – с трудом произнося слова, спросил кто то.

– Нет, у нее шок, – ответил Алано. – Только она этого не сознает.

Сара пыталась отстраниться, но Алано держал ее так крепко, что она не могла высвободиться.

Каждый шаг отзывался хрустом, она шла по осколкам стекла и щепкам. Время от времени сверху падали обломки, и все кричали.

Ступеньки наконец кончились. Спотыкаясь и вытянув руки, она пошла к карете. Эдмундс, разинув рот, смотрел на развалины. Алано, который все еще был рядом с ней, что то крикнул Эдмундсу. Тот бросился к дверце кареты.

– Мы увезем вас отсюда, леди Сара, – сказал кучер.

– Нет. Я не уеду. – Она повернулась к Алано. Сара знала, что пожар начал распространяться, поэтому на его лице виднелись оранжевые отблески. – Разве вы не понимаете? – сказала она гораздо спокойнее, чем сама от себя ожидала. – Он не может умереть.

– Не думаю, что кто нибудь выжил, леди Сара, – сказал Алано. – Верхний этаж снесло.

Она повернулась к тому, что недавно было лондонским домом герцога Херриджа. Алано прав. Третьего этажа нет, в перекрытиях второго зияет огромная дыра, половина фасада обрушилась при взрыве.

– Садитесь, леди Сара. – Алано подвел ее к дверце кареты.

Какая то женщина закричала, и вдруг остатки крыши внезапно рухнули, накрыв округу облаком пыли, грязи и золы.

– Проклятый болван взорвал себя, – повторил Алано.

В этот момент она ненавидела Алано. Ненавидела, потому что он провел с Дугласом долгие годы, а она – несколько недель. Ненавидела, потому что он вслух сказал то, что ни у кого недостало храбрости произнести, и определил судьбу Дугласа. Она ненавидела его, потому что по его лицу катились слезы, а у нее внутри была пустота – ни сердца, ни души. Даже ум оцепенел, не в силах осмыслить случившееся.

– Леди Сара, пожалуйста, самое безопасное место в карете.

– Я не уеду.

Подошел Эдмундс.

Она посмотрела на него и повторила:

– Я не уеду. Не уеду.

– Позвольте мне отвезти карету подальше от огня, леди Сара.

Она кивнула, но отказалась сесть, карета остановилась на некотором расстоянии.

Алано и Тима звали помогать тушить пожар. Эдмундс стоял рядом с лошадьми.

– Идите, помогайте.