|
Зашуршали, забормотали вполголоса. Я, конечно, не прислушивался, но волей-неволей угадал, что речь у них идет о беспокойно-щепетильной теме — уплате членских взносов. И уж совсем нетрудно было догадаться, что по совокупности данных выходит небольшой недобор. Не критический, но все же. А старшие товарищи в лице парткома ведут строгий учет, ежемесячно проверяют сумму взносов, и за недостачу по головке не погладят. И вот Хафиз с Марией колдовали: почему же получился минус, в каком месте?.. Впрочем, я уловил и то, что они не особо парятся по поводу возможных вопросов сверху. Ответ готов: летнее время, народ в разброде, если что недобрали, наверстаем в сентябре. Наверняка ведь это не впервые.
Естественно, разговоры комсомольцев я слышал вполуха. Можно сказать, мозг мой работал здесь вторым планом. А первый план заняло внезапное сочинение. Опять же, в известной мере я был и к этому готов. Подумав по дороге, решил: если пойдет беседа в это сторону, то заявлю, что вот, дескать, хотел бы послужить бумагомаракой… Ну, тут что правда, то правда — у меня в самом деле к этому способности есть. То бишь, в той жизни были… ну, значит, и теперь есть. И я действительно с удовольствием писал сочинения в школе на уроках литературы. И уже в двадцать первом веке в переписке в интернете, в комментариях на разных сайтах находил удачные формулировки, иной раз даже остроумные, чуть ли не скакал по образцу: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!..» Однако дальше этого дело не пошло. Идя в комитет, я все это крутанул в памяти. И уж понятно, что тут не было большого труда предположить возможную проверку. Так ты пишешь? Ну, возьми-ка, напиши!.. Но, естественно, я не мог предположить тематику. Первое сентября!.. Логично, спору нет. Хм! Поехали. Задача захватила меня. Я малость помучился, погрыз ручку, почиркал по бумаге… и тут озарило, с чего начать. Так сложилось начало текста, а дальше пошло-поехало, как по маслу. Как считать количество слов, я имел самое приблизительное понятие… Да какое, к черту, приблизительное! Никакого не имел. Один ориентир: примерно полторы страницы. Я и постарался сделать именно так. Написал, прочитал. Подредактировал. Вымарал одно, другое. Кое-что вписал. Переписал набело. По ходу дела как-то сами собой родились несколько удачных идиом. Вписал и их. Перечитал. Есть! Я поднял голову. И члены комитета синхронно, словно по команде, тоже. — Ну что? — спросил Хафиз. — Готов великий труд? Я заметил, что он норовит выражаться с юморком, с иронией. То ли от души это идет, то ли уже растет в нем будущий политик… — Более или менее. — Лучше, конечно, более… Ну ладно, давай глянем. Он вновь вскочил с ловкостью, к которой я начал привыкать. Я протянул листок. Читал он, похоже, профессионально. Мгновенно схватывал сразу абзацы текста. Я делал лицо простодушное, но на самом деле следил зорко. И видел, что впечатление у него благоприятное. Хотя он и старается это не выдавать. Он перевернул листок, прочел концовку. Вскинул взгляд, прочел еще раз — медленнее и вдумчивее. Я это отметил безошибочно. — Ну что, — наконец, произнес он будничным тоном. — Про Петра, пожалуй, упоминать не стоит. Пусть что-нибудь нейтральное… Вроде: новый год в январе мы празднуем меньше трехсот лет… Тут он призадумался. Прояснился: — Что по историческим меркам совсем немного… Так! Числительные в художественном тексте — всегда словами, а не цифрами. Запомни. А в остальном… Ну, а в остальном — молодец! Для первого раза совсем неплохо. Можешь считать, что испытание выдержал. Давай так…
И он сказал, что свяжется с редактором газеты, потом со мной. А потом мы с редактором сами будем договариваться о формате совместной работы… — Ну а я уж, будь уверен, тебя отрапортую по высшему разряду, — здесь секретарь вновь улыбнулся, сигнализируя, что шутит. |
