— Слышь, Сань, — сказал я, — а ты, я так понял, Витьке не предлагаешь на вагонах поработать?

— Не, — он мотнул головой. — Витька твой лодырь из лодырей. При прочих своих плюсах. Я его не ругаю, говорю, как есть.

— Понимаю.

— Так что толку от него там будет как от быка молока. Да он и сам не согласится из-за лени… Ты знаешь, кстати, что он всяким барахлом спекулирует?

Таиться было глупо.

— Да знаю, конечно. А мой джинсовый костюм откуда?

— А! Ну да, верно. Вот ты скажи ему по-дружески, что сильно погореть может на этом деле.

— Скажу, — кивнул я, хотя подумал, что это бесполезняк. Здесь надо, чтобы жизнь хорошо так провезла парня мордой по земле, и дай Бог, чтобы обошлось без анкетных последствий…

Тут счастливый Витек нагнал нас:

— Есть! — потряс он газетной книжечкой. — Молодец, старикан, оставил для меня специально. Знаток знатока видит издалека!

— Это ты знаток? — с легкой иронией скосился Саша.

— А то нет⁈ Да я ж даже играл в полузащите… ну, недолго, что правда, то правда…

И Витька довольно горячо распространился на футбольную тему. Похоже, в самом деле был неравнодушен к ней.

Я зачем-то мельком подумал, что данный номер «Футбол-Хоккея» во многом посвящен чемпионату мира в Аргентине. Конечно, уже больше месяца прошло, но настоящий анализ, он как раз должен быть не по горячим следам, а именно «по холодку»… При этом спортивная журналистика в СССР была весьма качественная, в ней трудились люди, знавшие суть дела, и при том умевшие писать. Иногда в эту сферу шли вчерашние спортсмены — и среди них находились литературные таланты. Словом, и «Советский спорт» и «Футбол-Хоккей» были реально увлекательным чтивом.

На проходной технопарка мы расстались: Витька побрел на свое рабочее место, а мы с Сашей в уже привычное хранилище.

— Здорово, лейб-гвардия! — встретил нас Козлов. Был он заметно возбужден и озабочен. — А где ваш этот… третье ваше плечо?

— Так здрасьте, Новый год, Николай Савельевич! — воскликнул я. — Вы же сами его на другой участок перебросили. В аренду.

— А! — завсклад необычайно звонко хлопнул себя по лбу. — И точно! Вот ежова голова… Все, на пенсию пора! Наработался. Память перегружена.

— Давай, давай, — съехидничала подвернувшаяся тут же Раиса Павловна. — А меня на твое место. Давно пора мне оклад повысить!

— Да хоть сейчас! — внезапно вспыхнул Савельич. — Давай, заведуй. Взвоешь ведь через два дня!..

Здесь у складских тружеников возникла перепалка, которую описывать неинтересно. Завершилась она следующими репликами:

— Тьфу! Дура ты была, дура и есть. Видать, так дурой и помрешь!

— Ну ты зато помрешь профессором! Башка вон в гроб не поместится. Особый такой придется делать. Как балалайка!..

Она сделала разводящее движение руками, демонстрируя нестандартный гроб.

Николай Савельевич еще раз плюнул, махнул рукой и заспешил за Витькой. Минут через пятнадцать оба вернулись.

— Здорово, мужики! — Витек расщемил рот до ушей. — Давно не виделись!

— Тихо! — оборвал Козлов. — Значит так, кирасиры. Слушай мою команду!

Речь Савельича оказалась краткой, матерной и внятной. Сегодня на склад должна была поступить крупная партия химреактивов, и работа предстояла большая. Разгрузить, распределить по стеллажам… Словом много чего.

— Обедать придется по очереди, — предупредил завсклад. — И без перекуров, без протирания штанов. Пожрал — и пулей обратно. Можете драндулет брать, быстрее получится.