— Теперь ты давай, — сказал я Саше. — А я уж в арьергарде, как контр-адмирал…

Тот угромыхал на электрокаре. Витька, словно бы чувствуя вину, поначалу трудился довольно ретиво, но потом вновь взялся филонить. Как будто незаметно так — но я-то заметил. Пришлось ядовито высказаться, отчего друг-приятель смутился:

— Да не, это я так… После обеда малость тяжеловато, а потом-то я раскочегарюсь!

— Смотри! Сказал кочегар кочегару…

Витек, похоже, ассоциации не понял, но на всякий случай хихикнул.

Ну, тут еще Савельич порадовал:

— Эй, гвардейский экипаж, еще одна машина будет! Не расслабляемся, держимся в тонусе. Отдохнете в выходные!..

Ага. Как же. Кому отдыхать, кому вагоны разгружать… Это не жалоба, а констатация факта. Жалобы — удел слабых. А я, слава Богу, свою судьбу держу в руках.

Саша отобедал куда скорее Витьки — и очередей у него никаких не было. Теперь на электротележке рванул я. Комплексный обед являл сегодня собой: свеклу под майонезом, борщ, тефтели с макаронами, кисель. Со всем этим добром я расправился минут за десять — и памятуя о работе, и аппетит во мне проснулся зверский. Позволил себе лишь чуть расслабленно попить кисель в почти пустой столовке, которая завтра, видимо, не работала — сотрудники так оживленно-приподнято бегали, гремели посудой, горланили что-то свое производственное…

Интересно, сколько нам заплатит железная дорога за погрузочно-разгрузочные работы?.. Понятно, что на златые горы тут рассчитывать не стоит, но надеюсь, что с Витькой большей частью рассчитаюсь. Если так, то это удача… Ладно, все, погнали трудиться!

Вторая половина рабочего дня обычно потруднее первой, что и естественно. Но Савельич неустанным присутствием и добрым словом не давал времени растянуться, впасть в унылую тяготу. И не соврал завсклад: прибыла еще одна машина, да какая! Монстр грузинского автопрома КАЗ-608, она же «Колхида», полуприцеп Кутаисского автозавода. Ужас, летящий на крыльях ночи в советские грузовые автопарки. Их директора, механики и шоферы испытывали душевные сумерки, узнав, что к ним приходит партия «Колхид», от которых потом водители отбивались руками и ногами, и попадали эти машины либо к новичкам, имеющим категорию «Е», либо к «штрафникам», как-то злостно накосячившим, либо к бедолагам, у кого не сложились отношения с начальством. И вот ведь досада: конструктивные задумки и дизайн, особенно ранних серий и даже предсерийных машин были просто шикарные, на мой взгляд. Красивая, стильная, со всех сторон остекленная, очень светлая кабина — аквариум такой. Интересные, пусть где-то и спорные инженерные решения! Но… но все это наглухо уничтожалось кошмарным качеством сборки, о коем ходили анекдоты.

Вот такое полуприцепное чудо и подкатило к складу, тормознуло, шипя пневматикой, гремя металлическими сочленениями. Взревело и стало с рычанием заползать задним ходом в склад.

Раиса Павловна, увидев данную картину, впала в легкую фрустрацию:

— Савельич! Савельич! Куда мы все это девать-то будем⁈

— Ну куда, куда! Растолкаем как-нибудь, первый раз, что ли?

Из дальнейшего диалога я узнал, что проректора по административно-хозяйственной части сильно напугал кто-то из ученых: дескать, нет химикалий для неких важнейших исследований народнохозяйственного или даже военного значения! Куда смотрит хозяйственная служба⁈ Наверное, и ректор тут сказал пару ласковых… После чего главный завхоз Политеха включил все свои немалые связи — и вот результат.

— Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет… — проворчала Раиса Павловна.