Он еще помолчал немного, прежде, чем спросить одним словом:

— Адрес?

— Есть, — а я ответил одним слогом.

— Тогда навестим, — спокойно ответил он.

…На улице я сказал Витьке:

— Давай отойдем подальше, там и позвоним. Он лишь кивнул. Он вообще, похоже, решил, что в наших совместных действиях думаю, принимаю решения один я. Но меня это устраивало.

На одной из центральных улиц, шумной и многолюдной, я остановился у будки телефона-автомата.

— Фиксируй обстановку… — многозначительно обронил я Витьке. Тот понимающе кивнул. Рожа у него сразу стала как у Джеймса Бонда на задании.

Я набрал номер Андрея Степановича. Трубку сдернули после первого же звонка.

— Андрей Степаныч, это я, Родионов… — и я изложил суть беседы.

— Что решили? — нетерпеливо потребовал ответа он.

Я оглянулся. Витек бдительно нес службу.

— Он велел перезвонить завтра, — я понизил голос. — Хочет, чтобы мы все вместе навестили Беззубцева. И обещал завтра сказать, когда и каким образом мы организуем этот… визит.

Столбов помолчал, затем пробормотал:

— Хм… Неужто клюнуло?.. Ну, не дай Бог испохабить! Ладно, вы там будьте осторожны, с этими прощелыгами надо ухо востро держать, и глаз да глаз всегда! Каждую секунду… Ладно, — повторил он. — Завтра выбери время забежать ко мне в редакцию. Лучше один, без Ушакова. Тут такое дело, что чем меньше ушей, тем лучше. Понял?

— Так точно, — четко отрапортовал я.

— Ну давай.

— Чего там?.. — поинтересовался Витек.

— Все доложил, ждем дальнейшего развития событий. Ну, пошли на транспорт!

— Ага… Вон там остановка.

— Идем.

— Слушай…

— Да?

Витька набрался душевных сил, чтобы сказать:

— Слушай, Базилевс. Че-то я малость того… На мандраже. Что-то мы в такую карусель забрались…

— Теперь-то, конечно — мы. А первым тут был ты! Кто в эту фарцовку полез, будь она неладна? Вот сейчас хлебаем в два рыла. Плюс еще несколько… лиц.

Он горестно поник:

— Ну… кто ж думал, что оно так обернется…

— Понятно, что никто не думал. А надо было думать. Тебе! Предупреждали тебя. Я говорил, Саня говорил… Но ты же сам умнее всех!

Я махнул рукой:

— Ну ладно, что там толковать! Думать надо о том, что делать, а не о том, что могло быть, не могло… Верно?

— Так-то оно так… — согласился он без большого энтузиазма.

На этом философская часть закончилась, дальше разговор пошел банальный, и так до отбоя.

Назавтра лекции начались как обычно. Первой парой была физика. Доцент Аркадин читал в привычном режиме, толково и размеренно… но с самого начала мне почудилось в нем что-то не то. Он поговорил-поговорил, и в какой-то момент замялся, извинительным тоном проговорил:

— Так, прошу прощения, я на секунду отлучусь в лабораторию…

Лекционный зал действительно сообщался с лабораторией узенькой фанерной дверцей. В нее и протиснулась тучная фигура доцента.

Роман, сидевший перед нами с Витькой, обернулся, лукаво подмигнул.

— Похмеляться пошел, — прошептал он. — Сейчас спиртику бахнет сотку — и как огурчик!

По залу прошлось неясное, но веселое поветрие. Я расслышал в отдалении сдавленное «хи-хи»…

— Откуда знаешь? — ответным шепотом спросил я Романа.

— Да с рабфаковских времен!.