— Она умерла! Умерла она, понятно тебе?! Или ты не слышишь, что говорю!! — зло выкрикивала Маритха.

— А теперь меня послушай: это был всего лишь простой старик… простой Ведатель. И ему не по силам чужие судьбы менять, чужие Нити рвать по своему желанию. Не по силам, Маритха! Ты слишком хорошо помнишь и день тот, и гостя этого — я мог ясно различить старика в твоих образах. Достаточно, чтобы видеть. Так же, как тебя сейчас. — Он обернулся, глаза сощурились до щёлок, словно ему на морозе смотреть неловко. — Он не столь могуч, сколь ловок, как многие его собратья. Не зря годами странствовал по Великой Аданте.

— А как же… как же…

Сбитая с толку девушка не знала, что и думать. Уверенный и вечно насмешливый голос как-то быстро переложил все, что она знала, на иной лад. Против воли Маритха слушала своего попутчика, позабыв про свою к нему ненависть.

— У твоей матери уже тогда был недуг. Вот его-то старик и увидел, а дальше всласть попользовался знанием. В месть его обратил.

Ведатель умолк, но Маритха не смогла разлепить непослушные губы, чтобы спросить…

— Одно здесь правда — не будь его пророчества, женщина бы дольше протянула, гораздо дольше. Она сама себя по капле выпила, Маритха, Сама себя так быстро погубила. Старик лишь камень толкнул. Вот и обвалилось.

«Откуда же ты знаешь?» — ломала голову девушка.

— Знаю, — сказал он. — Знаю. Уж поверь мне.

И она поверила тотчас. Он знает. Да, знает. Все они, Ведатели, связаны. Все дела друг друга им ведомы. Только вот зачем их попутчице случайной открывать? Проклятый, проклятый старик! Ненавижу! Ненавижу! И ведь никакой ему выгоды с выходки злой! Никакой!

— А вот тут ты ошибаешься, женщина, — опять раздался надоевший голос.

Как же глупо она попалась, связавшись с Ведателем! Ни словечка, ни мыслишки от него не утаишь. Как будто совсем голая, да ещё в такой мороз! Надо про себя повторять слова какие-нибудь простые, вот, например…

— А хочешь ему отомстить, Маритха? — внезапно уронил Ведатель.

Девушка застыла, сразу позабыв о своём намерении мысли от чужака прятать.

— А как? — осторожно спросила она у спины, маячившей в прорези меховой завесы.

— Так хочешь? Или нет?

— Как? — настойчиво повторила Маритха.

— А это уж совсем не твоё дело. — Он хмыкнул вновь, как будто весь их мучительный… дурацкий этот разговор несказанно его забавлял. — Так хочешь или нет?

«Все они — одно. Скажу, что хочу, и этот меня тоже проклянёт, как старик мою мать…» — не успела она удержаться.

— А скажешь «не хочу» — я твой обман издалека увижу, — подхватил он невысказанное. — Кажется, ты вовсе не глупа, а ничего так и не уразумела. Мне совершенно нет дела до какого-то старика. Что и кому он сделал — тоже не моя забота. Тебя пожалел, Маритха, потому и предложил.

«Пожалел…» Не жалеют с таким холодом в голосе. Не жалеют с издёвкой! Да ещё первых встречных. Нет, тут что-то другое скрыто.

— У меня правда ничего нет, — нерешительно протянула Маритха, не зная, что ему ответить. — Кроме меня…

— У тебя вообще нет ничего, что бы мне пригодилось, женщина. Потому не суши понапрасну свой разум. Так желаешь или нет?

— Нет, — против воли выдавила девушка и тут же пожалела.

— А как же иначе! Столько лет свой страх лелеяла — сразу не отбросить, — усмехнулся незнакомец.