— Пара-тройка золотых монет? — Ламс хмыкнул. — У бедной девушки?

Н-да, что-то меня понесло слегка не туда…

— Хорошо, десяток медяков, думаю, позволят мне присоединиться к каравану.

— Вполне может быть, что и так, но помните, камерлинцы очень проницательны. Если они почувствуют малейшую фальшь, Ваше путешествие продлиться до ближайшего оврага.

— Не беспокойтесь, я сумею за себя постоять.

— Надеюсь…

Мы одновременно погрузились в глубокую задумчивость.

Спустя пару минут, так ничего больше и не сказав, гостеприимный хозяин удалился. Я не возражала. Мне нужно было побыть в одиночестве и подготовиться к завтрашнему дню. Вставать предстояло рано.

От Яруска к Вышегорску — столице Камерлина вело две дороги. Одна сразу же за воротами резко отворачивала на восток и по большой дуге, петляя среди бесконечных холмов, вела к северо-восточным воротам столицы. Вторая — прямая, как стрела- утыкалась в южную стену Вышегорска. Она была почти в трое короче, но вела через чащу Картенминского леса. Редко кто отваживался на подобное путешествие. Еще реже кому-либо удавалось достичь столицы. Крепко же должно было прижать караванщиков, чтобы они решились на подобное. Может имел место залог кровью2? Может быть, может быть… Если это так, то я вполне понимаю хозяина каравана…

Когда я выехала из города, солнце ещё только золотило верхушки деревьев. Конь нетерпеливо бил копытом, и всё время поворачивал голову назад, норовя скинуть старое и не такое удобное, что было на нём прежде, седло. Я тоже выглядела иначе. Остановив свой выбор на костюме пастушки, предпринявшей далекое путешествие, заплела волосы в тугую косу. Простое льняное платье до середины лодыжки было не столь удобно, как одеяние воительницы, но уж гораздо лучше, чем одежды городских модниц. Из оружия оставила нож с лезвием из кривградской стали. Его я спрятала во внутреннем кармане кожаных сапог. В складках куртки — десяток метательных ножей. Скромные пожитки небрежно свалены в сумки. У седла — вполне обыкновенный, короткий изогнутый лук, без всяких изысков. Такой есть у каждого охотника за утками. Колчан со стрелами приторочен рядом. Ни дать, ни взять, деревенская простушка выехала повидать свет. Ничего удивительного. Рыба ищет, где глубже, человек — где лучше. Голодно, вот и растекаются по свету в поисках лучшей доли наши красавицы, наши умелицы. Да и парни, что поспособнее садятся на корабли да в дальние края едут. Говорят, мастеровым да ремесленникам за морем хорошо живётся. А быть может и слухи это все. Сама я по ту сторону моря не была ни разу, да теперь, видать, и не придется уже никогда…

Я придирчиво выбирала яблоко, сочетая приятное с полезным. Приятное заключалось в яблоке, полезное — в подслушивании разговора трех камерлинцев.

— Тебе повезло, — сказал один, громадного роста и богатырского телосложения, поглаживая длинные, но жиденькие усы.

— В чем? — другой, чуть пониже первого, крепкий и загорелый, щурясь посмотрел на товарища.

— Живешь в Вышегорске, должность хорошая…

— Вот вернемся в столицу, не волнуйся, будет тебе и должность, и дом, — весело проговорил третий участник разговора, бледный и, в отличии от своих товарищей, чересчур щуплый.

— Да уж, — вздохнул тот, у которого якобы была обалденная должность, и подозрительно покосился в мою сторону.

Я поспешно расплатилась за яблоко. Теперь повернуться, смущенно опустить глаза… Да, вот так…

— Простите, вы направляетесь в Камерлин? — не перебрала ли я жалостливых нот в своём голосочке?

Мужчины смерили меня взглядами: усатый и щуплый — заинтересованными, их собеседник — оценивающим и каким-то недобрым.